Радж бросился к ближайшему Охотнику, перейдя в кошачью форму в воздухе и бросился в глаза. Пытаясь отвлечь их внимание. Я восхищалась его усилиями даже когда бросилась за ним и крикнула: «Радж, нет!»

Какая бы иллюзия не защищала меня, она не была достаточно сильной, чтобы сберечь меня от собственной глупости. Ближайшие охотники повернулись на мой голос, широко раскрыв глаза и испугались, как будто увидели меня в первый раз. Тот, за которым бросился Радж, был убит. Он беззвучно упал, приземлившись в неподвижной куче, когда остальные приблизились ко мне, вытащив оружие.

Я была так занята, наблюдая за их оружием, что не заметила кто меня ударил. Внезапная острая боль появилась в затылке, и я снова падала в туман и освещенный свечами мрак. Ни чего не было.

Глава 11

Я ОЧНУЛАСЬ ЛИЦОМ ВНИЗ ПОСРЕДИ МРАМОРНОГО ПОЛА, который когда-то был белым, прежде чем его похоронили под слоями грязи и крови. Моя голова пульсировала в такт с невидимой группой самбистов. Пробежавшись в уме какие части тела у меня имеются в наличие, пришла к выводу, что моя больная голова все еще привязана к остальной части тела, после этого стала подниматься.

Я почувствовала кровь, которую использовала Луидэд, чтобы сделать мне свечу еще до того, как поняла, что мои пальцы все еще крепко сжаты вокруг нее. Пламя вспыхнуло, как только я посмотрела на него, разгораясь, пока я поднималась на ноги оно загорелось ярко-красным. Это плохой знак. Раджа нигде не было видно. Это могло означать, что ему удалось сбежать от охоты, но это вряд ли. Вероятно, он уже прошел через какую-то церемонию, которую мне только предстояло пройти в моей новой роли одного из плененных детей Слепого Майкла. В Фейри всегда есть церемонии, даже в тех частях, которые мы бы предпочли проигнорировать.

Комната, в которой я находилась, вероятно, была бальным залом, прежде чем стала тюрьмой. Стены были разрушены на высоте около десяти футов, а крыша полностью пропала. Ежевика росла над стенами с трех сторон, заслоняя собой все двери. Рваные гобелены висели между колючими ветвями их узоры стерлись грязью и временем. Небо потемнело, пока я была без сознания, но все еще не было звезд. Никаких звезд вообще.

Тени, слишком темные для глаз полукровки, сгруппировались у основания стен, и я слышала хихиканье и шорох, доносящиеся изнутри. Это не было обнадеживающим. Я научилась никогда не доверять смеющимся; они либо безумны, либо искренне рады видеть, что люди напуганы и страдают, и в любом случае от них одни проблемы.

Я стояла, стараясь игнорировать дрожащую слабость в коленях. Всадник, который вырубил меня, очевидно, делал это раньше, потому что я не умерла — требуется определенные навыки что-бы при ударе, не разбить череп. Если мне повезет, боль пройдет раньше, чем нужно будет бежать. Кажется, я очень рассчитывала на удачу.

Потребовалось время, чтобы убедиться, что я не упаду. Когда я был уверена, что мой баланс будет держаться я позвала: «Хорошо, я знаю, что ты там. А теперь выходи, чтобы я могла тебя видеть».

Мои слова почти перекликались со словами Акации, и слегка ироничная улыбка коснулась моих губ, задумавшись, знает ли Мэри, где меня найти. Что толку, если ее нет, тогда когда пора умирать?

Мой голос эхом отдавался от стен. Отголоски потускнели, и дети выползли на открытое пространство. Сначала они приходили небольшими группами — по два или три за раз, останавливаясь плотно и близко друг к другу, — но групп становились все больше и больше, пока они не приближались группами по пять, шесть и даже восемь человек. Их возраст варьировался от малышей до подростков на краю взрослой жизни, и их было много, слишком много, чтобы я могла их сосчитать. Я застыла, наблюдая за ними. Они ошибались. Дети были …

Неправильные дети. Трудно было сказать, визуально определить, их рассе они относятся. Некоторых из них было идентифицировать легче — мальчик Даоин Сидхе, девочка была Банником, еще один был Барроу Уайтом, но неуловимо изменившиеся, теперь они выглядели больше как пародии на свои расы, чем настоящие фейри. Другие были странно размыты и смешаны, скручены в разное уродство над тем, кем они должны были быть. Заостренные уши и кошачьи глаза, чешуя и мех, крылья и длинные хрупкие хвосты сочетались без какой-либо видимой логики, создавая образы, которые были совершенно новыми и совершенно неправильными.

Был Туатха де Даннан, совершенный и неизменный, за исключением полосатых коричневых перьев, которые обернули руки в оборванные крылья. Позади него был Кентавр с задними частью от маленького Дракона. У него были переливающиеся зеленые чешуйки вместо меха, а его копыта были больше похожи на когти. Пикси с перепончатыми руками и ногами, которые сужались до плавников, оседлали его спину, его спутанные волосы были связаны с куском грязной тряпки.

Открыла рот, чтобы проверить их родословную, и задохнулась невозможной смесью, которая попала мне в горло. Их кровь могла бы вспомнить, кем они были изначально, если бы у меня было время осмотреть их по одному, но в группе они душили. Он не просто поменял их снаружи. Он изменил их вплоть до костей.