«Так что продолжу причинять добро окружающим. Сурово и беспощадно. Раз глупостью разной народ замаялся».

И на этом она нажала на набор номера, который ей раздобыл начальник службы безопасности мужа.

– Добрый день, Аделина Святославовна.

– Здравствуйте, - раздался в трубке хорошо поставленный звучный голос, в котором промелькнули нотки недоумения с легким шлейфом искрящего любопытства и крошечной толикой доброжелательства. Ну, точь-в-точь как дорогие духи.

– Меня зовут Олеся, я – руководитель проекта…

– Вы близкий друг моего сына.

Голос стал нормальным. Чуточку усталым.

– С Левой все в порядке?

– Настолько, насколько может быть с ним в порядке под Новый год. Для человека, который не нашел общего языка с любимой женщиной.

– Что? – теперь в голосе была просто бездна отчаяния. – Он меня никогда не простит. Олеся, мы можем встретиться?

«Та-а-а-ак», - только и успела подумать Олеся, а вслух проговорила:

– Конечно.

Они назначили местом встречи ресторанчик, куда добираться было удобно обеим.

«И чем же мама Левы успела отличиться в истории с Ириной? Что там прощать или не прощать. Вот что за люди, а?! Заклеить рот пластырем. И отдирать только когда поют! И никак не иначе».

Мысли мелькали одна за одной. И все не как одна не настраивали на оптимизм. Выходит, не все ей известно в этой истории. А вот Леве?

Гудок телефона. Просто звук старого аппарата с круглым диском – Артур ей искал, чтоб звук был точь-в-точь, в той же тональности и с тем же тембром. Звонили с незнакомого номера.

– Да.

– Добрый день, Олеся.

В трубке раздался незабываемый голос преподавателя русской морфологии.

– Добрый…

С чего-то у руководителя успешного проекта и супруги не самого бедного бизнесмена России дрогнули руки. И ноги заодно. Ох, почувствуй себя глупой студенткой, до ужаса любящей русские части речи.

– Здравствуйте, Антонина Георгиевна.

– Как приятно, что вы меня узнали.

– Это незабываемо, - совершенно искренне ответила Олеся. И услышала в ответ довольный смех.

– Я бы хотела встретиться, - сообщили ей. – Приехала для этого в Москву. Мне сказали, что вы в столице.

– Хорошо, только… Как вы отнесетесь к тому, что на нашей встрече будет еще один человек?

– Лев?

– Нет. Его мама.

– О… - в голосе госпожи профессора появились нотки яростного сладострастия. – Нет. Не против.

Тут Олеся поняла две вещи. Мама музыканта и бабушка преподавателя уже пересекались. И в ресторанчике в такой компании делать было нечего. Вот от слова совсем. Понятно, что крушить заведение никто не будет, но и просто выпить вина и пощебетать тихонько тоже не получится.

– Вы позволите перезвонить вам через минутку. И сориентировать, куда ехать.

– Конечно, Олеся.

Руководитель проекта «Крещендо» вздохнула и с мыслью: «А будет ли у нас еще к вечеру столица? Хорошо, что мы не в Питере, его я люблю больше» - перезвонила маме Левы.

– О, это же просто замечательно.

– Да не то слово, - проворчала Олеся. И вдруг у нее вырвалось: - Извините за бестактность, но… Вы всю эту ситуацию со Львом обсуждали?

Тишина. Только дыхание в трубке. И печальное:

– Он дал мне понять, еще во время истории с Даной, что его личная жизнь – не повод для обсуждения. И со мной на эту тему он разговаривать не будет.

– Почему?

– У меня нет ответа. Приезжайте.

Шофер довез Олесю, хотя до квартиры мамы Левы было несколько кварталов. Соседи с сыном, однако. Она прибыла первой, Антонины Георгиевны еще не было. Хозяйка встретила ее, как-то грустно улыбаясь. В доме вкусно пахло печеным мясом, специями. Чем-то обжитым и уютным. В отличие от дома художественного руководителя «Крещендо».

– Я вот думала над вашими вопросами, - начала хозяйка, провожая гостью в гостиную, к накрытому столу. К канапе, печеному мясу, сырной нарезке и кувшину с глинтвейном, - знаете, когда меня нет рядом, когда я на гастролях или он, а это значит, практически всегда… Мы вполне себе общаемся. По телефону, теперь по скайпу. И понимаем, что скучаем. Он прилетает иногда на мои концерты, вот буквально недавно, во Франкфурт. Одним днем. Я делаю так же. В Петербурге была, полюбовалась. Хотя вся его эстрада… Ладно, это наши с ним споры. Но стоит мне приехать, стоит мне сказать, что я здесь, дома. Как все. Стена. Его просто нет. И я хожу на их дурацкие выступления на открытом воздухе, зимой… Боже, какое уничтожение собственного таланта…