Один тест может ошибаться. Два…

С крохотной долей вероятности могут лгать и все три, если куплены из партии непригодной.

Но только все тесты — разные.

И если я могла бы поверить, что три теста мне лгут, то двенадцать никак ошибаться не могут.

Они все ультрачувствительные, из числа самых дорогих. Беременна.

Я беременна…

Где-то внутри меня развивается плод, крохотный ребёнок. Мой и… Зверя.

Паника опять к горлу тошнотой подкатывает. Глаза прикрываю. Сглатываю ком.

— Есть другие тесты?

Шорох возле двери.

— Что с этими не так, Арина? — Ризван стучит по двери ванной. — Дверь открой.

— Они все бракованные. Мне другие нужны.

— Другие — это какие? Те, которые покажут, что ты не залетела?

Ризван ручку на двери дёргает.

— Открывай. Или прислугу позову.

Я со вздохом открываю дверь и сгребаю тесты в кучу, жела выкинуть их. Все. До единого.

— Оставь, — командует Ризван. — Зверь скоро вернётся. Уехать сегодня должны. Теперь и это… — кивает в сторону тонких полосок. — Обрадуется.

— Я так не думаю. Он же меня ненавидит. Всей душой… — обхватываю себя за плечи руками. — Спит и видит, чтобы я сдохла. А ребёнка… ребёнка он тоже ненавидеть станет? Измываться будет?

Внезапно я вспоминаю, как в деревне над дурачком одним местные измывались — и дети, и взрослые… Вдруг Зверь так же над моим ребёнком издеваться начнёт? И шпынять в отместку?

— Ты о чём думаешь? — хмурится кавказец. — Мы детей не обижаем.

— Неужели? А меня тогда за что?

— Ты не ребёнок. Зверь иногда палку перегибает, но он не твой папаша. Так, как поступил Порох, Зверь никогда делать не станет.

— Что вообще произошло? Почему я за долги этого урода расплачиваться должна? Почему Зверь твой благородный сам к Пороху не пойдёт и не потребует с него? Почему я?!

Ризван вздыхает тяжело и рукой в сторону кровати машет.

— Ляг. Отдохни.

— И что дальше? Само рассосётся? Так, что ли? — огрызаюсь. Чувствую, что не на того мужчину злость и страх выплёскиваю. Но выходит само. Терпение моё истончается.

Оно тем тоньше становится, чем приятнее близость со Зверем. Интимнее, глубже, откровеннее. Мне уже самой к нему хочется. Как к мужчине. В угаре страсти он такие слова похабно-нежные говорит, что я рассыпаюсь в его руках. Но потом реальность накатывает, отрезвляя словами хлёсткими и отношением холодным.

— Знал бы, где Порох прячется, пошёл, — спустя пару минут говорит Ризван. — Он не дурак. Прячется. То тут, то там, как призрак. Хитрый очень и жестокий. Как волк, который лапу себе может отгрызть, чтобы из капкана вырваться.

— С чего бы Пороху прятаться? — спрашиваю. — Он же грозный и всех в кулаке держит.

— Потому и прячется. Покушений было на него много. Убрать его многие мечтают и до бабок его добраться. Опасаются. Но сейчас уже не так. Зверь многих под себя собирает… Долго он к этому шёл. Сейчас мы на нейтральной территории. Одной ногой на там, где людей Пороха достаточно, а другой — на той, где Зверь в своём праве. Скоро уедем. Там будет безопаснее. Но меры предосторожности лишними не будут.

— Хорошо рассказываешь, Шехерезада. Если Порох такой жестокий, то чего он выжидает?

— Вот этого я не знаю, Арина. И никто не знает. Сложный он. Свою партию разыгрывает. Мы можем только догадываться, какой набор карт у него на руках, а какие тузы в рукаве припрятаны.

— Вставай, Порохова.

Я вздрагиваю от голоса ледяного. Зверь на пороге горой возвышается и смотрит на меня. Взгляд его тёмный комнату напитывает энергетикой клокочущей. Не отпустило его ещё.

— Скоро будем выдвигаться. Готова?

— Ты не говорил, что сегодня уезжаем.

— Ризван сказать должен был, — цедит сквозь зубы Зверь. Взгляд вниз на запястье переводит, с браслетом широким от дорогих часов. — Времени в обрез.

Зверь поступью тяжёлой тишину номера пронзает и на кресло возле стола опускается. Через пару секунд в дверь номера стучат. Обслуга. Осторожно ставит на стол перед Зверем крохотную чашку с ароматным кофе.

— Молодец.

Зверь усмехается и купюру крупную прямо в декольте девице засовывает. Отвожу взгляд в сторону. Пусть лапает всех девиц, каких только захочет. Пусть хоть здесь, при мне, трахать начнёт. Но это только показные мысли. На самом деле мне неприятно. Настолько, что хочется кричать, рвать и метать. Кофе этот ароматный прямо ему в лицо выплеснуть.

— Свободна.

Зверь отправляет прочь девицу хлопком по заднице. Хлопок звонкий и смачный, аж в ушах звенеть начинает. Я успеваю увидеть, с каким довольным выражением на лице девица покидает номер отеля. Зверь — мужчина видный, желанный и состоятельный. Неудивительно, что она рада вниманию такого щедрого и брутального клиента.

— Долго мне ждать, пока ты свои тряпки в сумку утрамбуешь? — лениво интересуется Зверь, потягивая кофейный напиток.

— Мне они не нужны. Зачем? Чтобы ты их на мне рвал? Для этих целей и другие купить сможешь! — выдавливаю из себя.