И в подтверждение моей догадки старшекурсник подошел ко мне ближе:

— Ну, давай теперь ты расскажи, что вообще случилось. Ночью из сбивчивых слов Эжен и твоего приятеля я вообще ничего не понял.

Я приподнялась и уселась на кровати. Надо же, отдельная палата. Какая честь. Магистр Льюис уселся на стул и тоже ждал моего рассказа.

— Да я и сама плохо понимаю, что случилось. Точнее, совсем не понимаю. Мы привели сюда Эжен, потому что она плакала и мы не могли её успокоить. Потом она успокоилась и… В общем, у неё случилась личная неприятность, и она была очень расстроена. И все. А потом мне стало плохо и я потеряла сознание.

Истон явно был недоволен моими словами.

— У тебя был не просто обморок. Ты была в крайне тяжелом состоянии. Что-то должно было спровоцировать. Ты что-то ела, пила на празднике? Может, тебя угостили веселящим порошком?

— Я не употребляю эту гадость.

Магистр Льюис поднялся:

— Истон, проверь еще раз общее состояние и если нет осложнений — выписывай.

Когда оба целителя вышли из палаты я смогла подробно вспомнить события этой ночи. Действительно, с чего это меня так приложило? Расстроена была Эжен и это ей должны были оказать помощь.

Тут в палату вошла сестра милосердия, в руках у неё был поднос, на котором стоял стакан с темной жидкостью.

— Это укрепляющий настой трав. Магистр прописал. Пейте.

— Скажите, а та девушка, которую мы ночью сюда привели, она где?

— В общежитие, где же еще ей быть?

— А что с ней? Все обошлось?

— С ней все в порядке. А вот ты нас напугала. И тот парень, который тебя на руках держал, сильно переживал. Побелел, как мел. Пей настой и одевайся. Тебя в смотровой целитель Истон ждет.

Я хмыкнула: целитель Истон.

Уж не знаю, насколько силен Истон как целитель, но вот его отношение к пациентам оставляет желать лучшего. Когда я вошла в смотровую, он посмотрел на меня как на насекомое, которое осмелилось заползти на чистый обеденный стол. И столько в его взгляде читалось плохо скрытой неприязни, что и мое негативное отношение к парню вновь проснулось. Он указал мне на кушетку и я молча уселась на неё.

— Садись ближе, что я — тянуться должен? — я подвинулась. Вот и отчего Истон такой бука? Или это только ко мне такое отношение, потому что я не маг?

Я молча перенесла прикосновения его ладоней ко лбу, затылку. И даже когда его пальцы провели по шейным позвонкам, я и тогда не сказала ни слова. Но вот когда он потянулся к солнечному сплетению, я не осознанно шлепнула его по рукам. И тут же поймала его насмешливый взгляд:

— Я всего лишь провожу осмотр. Не думай о себе слишком много.

— А почему я должна верить тебе? Мало ли что ты еще объяснишь осмотром?

Насмешливая улыбка уступила место раздражению, которое читалось во взгляде молодого целителя:

— Я сейчас целитель, который ведет осмотр пациентки и ничего более.

— Ты сейчас старшекурсник, который возомнил себя целителем и не более, — я и сама удивилась насколько разозлили меня слова Истона. Мне, в общем-то, не должно быть никакого дела до его неприязни, но я чувствовала, что она меня задевает.

— А особо несговорчивым пациенткам я могу и клизму прописать.

— Ты не посмеешь.

— Хочешь проверить?

Я благоразумно промолчала. От этого вредного мага можно всего ожидать. Когда его ладонь прикоснулась к солнечному сплетению, я даже через ткань платья почувствовала исходящее тепло. Оно приятно растекалось по телу, как бывает, когда после пребывания на холоде выпьешь горячего чая. У меня даже щеки заалели и уши запылали. Когда Истон убрал ладонь, ощущение тепла растаяло. А маг выглядел озадаченным. Он хмурил брови, чесал переносицу и стал похож на обычного парня, не озадаченного осознанием своей важности.

— Следов магического воздействия нет, но симптомы были именно как от воздействия магией. Ничего не понимаю.

— Что и следовало доказать, — чуть слышно пробормотала я себе под нос, не рискуя громко озвучить свою колкость.

Истон перевел на меня свой задумчивый взгляд:

— У тебя на сегодня освобождение от всех занятий. И запомни: сегодня крепкий горячий чай и шоколад твои лучшие друзья. И если вопросов нет, можешь быть свободна.

По дороге в общежитие я завернула в кондитерскую лавку — хоть Истон и вызывает у меня антипатию, но насчет горячего чая и шоколада стоит прислушаться. В лавке было пусто, что и не удивительно — все студенты на занятиях. Я немного помедитировала перед витриной с шоколадными конфетами и купила те, что еще ни разу не пробовала. Увесистый кулек я несла как великую драгоценность — шоколад не самое дешевое удовольствие. А учитывая, что в нашей комнате живут три сладкоежки, каждая конфета — на вес золота.

Напившись чая и наевшись конфет, я решила снова почитать легенды о лжедраконах. Но стоило мне прочесть пару строчек, как на меня вдруг снизошло озарение, которое срочно потребовало своего подтверждения. Если то, что я чувствую в зверинце — зов лжедраконов, то почему он действует совершенно обратным образом? Если бы лжедракон призывал свою жертву, то я должна была чувствовать притяжение к его вольеру и рано или поздно оказаться в нем в качестве обеда. Но я-то чувствую совершенно обратное — мне хочется бежать со всех ног из зверинца, меня охватывает тоска и страх. А возле его вольера меня вообще накрыло паникой и хотелось оттуда бежать, теряя тапки! Значит это не зов, а что-то другое. Но что? Вряд ли Греги знает ответ на этот вопрос, он уверен что это именно зов. И думается мне, что только магистр Дэлью сможет как-то прояснить ситуацию. Только как же понятнее задать ему свой вопрос? Не признаваться же во всем, вдруг он тоже посчитает мои ощущения опасными и отстранит от практики.