– Ньерд сможет помочь?

– Да, Ребенок, сможет.

Я сжалась, Тарантино погладил по волосам.

– Хорошо. Я в последний раз поверю тебе, Учитель.

Он подошел и осторожно забрал меня, укутав в одеяло.

– Ньерд, Тор, возвращаемся.

– Я иду с вами.

– Нет, Тарантино. Дождись Модератора, пожалуйста, - не знаю почему, но я испугалась за него.

Тот сжал кулаки, но послушался.

– С ней все будет хорошо, ты же знаешь, - примиряюще сказал ему Джокер и мы перенеслись с институт.

День четырнадцатый в ИГХ, вечер.

Мы сразу переместились в лазарет. Джокер самолично уложил меня на кровать. Он хмуро смотрел на меня, сжав губы. Потом вздохнул:

– Сама ты не разденешься, а одежда мокрая. Выбирай, кто тебе поможет - Ньерд или я.

Я упрямо стала расстегивать куртку, он выжидал. В другом конце комнаты позвякивал пузырьками Ньерд, готовя капельницу.

Едва я приподнялась, чтобы стянуть рукава, как острая боль пронзила голову.

Не сдержавшись, застонала, Джокер подхватил и, несмотря на сопротивление, сам быстро раздел. Укрыл одеялом, взял за запястье.

– Ньерд, у нее слабый пульс.

– Это ее особенность, - я не поверила своим ушам и подскочила, чтобы вновь рухнуть от слабости, а знакомый голос продолжил, - и скакать егозой - тоже.

В палату вошел Айболит:

– Я все-таки задумаюсь об абонементе в лазарет для вас, Кейтелин.

Он быстро осмотрел. Удивительно, то ли от счастья, то ли сказалось мастерство доктора, но я ничего почувствовала. Он нахмурился:

– Снотворное нельзя, она принимала антидепрессанты, аукнется сильно. Придется терпеть. Ньерд?

– Скачок через два искажения. Цитрамон с опозданием в полчаса, супрастин и глюкозу я ввел. Сейчас питательную капельницу. Но давление и пульс нестабильны. Плюс кофе с сюрпризом. Вроде успели.

– Надеюсь, не хотелось бы, чтобы начальство голову открутило, - Айболит подмигнул, - ты же умница, не дашь нас в обиду.

Джокер молча стоял в стороне и слушал.

Ньерд тем временем проставил капельницу и повернулся к Айболиту:

– Кто первый?

– Давай я. Ты пока отчет пиши. Джокер, вас это тоже касается.

– Напишу. Меня интересуют прогнозы.

– Положительные, эта девочка на чистом упрямстве выживет. Чтобы потом всем отомстить. Идите, у вас ЧП на вверенной территории, лучше отчитаться наперед. Модератор не посмотрит ни на что.

Я прикрыла глаза. Неожиданно лба коснулись прохладные губы:

– Прости меня, Ребенок.

Когда удалось приподнять веки, в палате остался лишь Айболит. Он посмотрел на капельницу, еще раз прощупал пульс и устроился рядышком на стуле:

– Тебе нельзя спать. Так что мы по очереди будем тебя развлекать с Ньердом. Заодно отслеживать состояние.

– Как вы здесь оказались?

– Джокер вызвал утром, когда стало понятно, что тебя опоили. Пока мы выяснили с Хиппи что именно, потом чем именно, институт перевели на второй уровень, предварительно отправили Хиппи в реальность. Он должен вырезать чипы из Психолуха и Ольги. Первого готовили к операции в наручниках, а ее пожалели, нарушив приказ Модера. Она в туалете и попыталась тебя убить. Сигнал засекли, сейчас она на операционном столе. Я ей не позавидую. Близнецы в гневе страшны, а она довела обоих. Думаю, что на них опробуют новую разработку Хиппи, позволяющую блокировать двигательные способности при попытке даже просто приблизиться к измененной реальности, про программирование молчу. Здесь же Джокер и Локки бросились блокировать привязку, что по идее должны были сделать с самого начала. Подробности потом у них узнаешь, я не вникал. Вернемся ко мне. Когда мы выяснили, чем тебя траванули, то я решил тебя проведать, заодно вразумить Джокера, который начал перегибать палку в желании оградить тебя от всего, но ты же шустрая, ускакала. Я их застал как раз, когда они взламывали чип. Понимаешь, Кейтелин, оба института, несмотря на свою уникальность, относятся к объектам повышенной опасности. Максимально повышенной. Любое ЧП с перемещением рассматривается в строго индивидуальном порядке. Достанется и Джокеру, и Модератору.

– Джокер и Модератор не причем.

– Это будет решать независимая комиссия. Что, кстати произошло?

– Не важно.

– Ясно, - он вновь пощупал пульс, - это ты так лицо Джокеру располосовала?

– Я.

– Сильно. Голова болит?

Я кивнула. Айболит нахмурился:

– Плохо. Я возьму анализ крови. Будем отслеживать еще так состояние. Кажется, я застрял до утра.

Так прошла ночь. Айболита сменил Ньерд. Он развлекал байками о похождениях братьев. Джокера мы негласно обходили стороной. Потом Айболит, и снова Ньерд.

Ближе к утру меня стало нещадно клонить в сон, о чем я сообщила дежурившему Айболиту. Тот померил давление, взял кровь на анализ и кивнул:

– Кризис прошел, теперь стоит поспать. Набирайся сил.

– Только не уходите.

– Кейтелин, тебе ничего не угрожает.

– Вы можете узнать, что с Байтом?

– А что с ним?

– Джокер. Он сказал, что отправит его обратно в питомник.

– Глупости. Я достаточно давно знаю ректора, он не склонен к излишней жестокости. Думаю, вам надо поговорить.