– Да, услышал, понял. У меня лекция начинается.

Крыс спокойно вышел из кабинета. Не пережила Елизавета Валерьевна разлуки с мужем, и месяц не прошел. Ни один мускул не дрогнул на лице преподавателя, лишь губы сжались в струну. Встречные шарахались от него в сторону, инстинктивно чувствуя угрозу, исходящую от преподавателя, хотя ... Ребенок, к черту условности, Володька не справится сейчас со всем один. Сашка тут не помощник. Крыс резко развернулся и наткнулся на близнецов, следовавших тенью за наставником.

– Лекцию прочитайте за меня?

– Сколько дней?
– осторожно уточнил Генка. Их как раз догнал декан.

– Палыч, ты в норме?

– Да. Близнецы заменят меня на три дня.

– У них своя нагрузка.

– Вадим, придумай что-нибудь.

– Мы справимся, - пообещал Димка, - можно привлечь Лешку или Хиппи. Но только на три дня, сенсей.

– Хорошо.

Дверь открыл измотанный Соловьев, собиравшийся куда-то выходить. Он устало посмотрел на Крыса:

– Ты не вовремя.

– Я от декана слышал. Мне жаль.

– Да? Тогда будь другом, посиди с Алинкой. Нам с Мариной надо ехать в морг и дальше документы оформлять. Одну ее я не могу отпустить, она на пределе. А Алинка закрылась в комнате.

– Хорошо.

Соловьев посторонился, пропуская мужчину в квартиру. Из комнаты вышла Марина.

– Сережа, - тихо выдохнула осунувшаяся женщина. Глаза потухшие, от яркой красавицы осталась лишь тень.

– Мариша, мне жаль, - повторил Крыс, обнимая ее. Тень, просто тень. Слишком много потрясений для нее за последний месяц.

– Я понимаю, возраст, но как-то, - по сути бессвязный лепет, Крыс лишь вздохнул и погладил ее по волосам.

– Мариша, крепись, ты сильная. Ради дочки.

– Ты посидишь с ней? Я за нее боюсь.

– Конечно. Идите.

Дверь закрылась. Крыс заглянул на кухню, сварил кофе. Коньяк у Соловьева тоже нашелся. Приготовив себе и девочке чашку алкогольного напитка, он отправился в ее комнату. Осторожно постучал в притолку.

– Со мной все в порядке, я сплю.

– Ребенок, это я.

Дверь распахнулся. Полыхнул рыжий огонь, и две тонкие ручки обхватили его, едва не снеся к противоположной стенке.

– Бабушка умерла, - всхлипнула девушка.

Он обнял ее и погладил по голове:

– Мне жаль, милая, мне очень жаль.

– Как вы здесь очутились?
– синие глаза, полные слез смотрели снизу вверх на него.

– Позвонили родители, попросили посидеть с собой. Они волнуются за тебя. Твоей маме нужна поддержка.

– У нее есть папа.

– Не будь эгоисткой. Она потеряла папу и маму. Ты и Володька сейчас для нее единственные близкие люди. Пойдем, я сварил кофе. Ты сегодня ела?

– Не помню. То есть я поступила как слабак?

– Ты девушка, эмоциональное взяло верх, - Крыс заглянул в холодильник, достал все необходимое для бутербродов, - так что все практически нормально. Но если хочешь быть хакером, надо уметь давить эмоции, учиться в любой ситуации мыслить холодно и здраво. Ребенок, не хмурься, я ни в чем тебя не обвиняю. Смерть близких - это сильное потрясение. А тут две подряд. Хочешь, я заберу тебя к себе? И родители не будут переживать. На похоронах тебе тоже нечего делать.

– Нет!
– взорвалась она, - я не буду бегать. Вы правы, я нужна родителям. Я сумею, я... Я постараюсь поддержать их.

Крыс подпихнул ей бутерброд и придвинул чашку. Ребенок принюхался.

– С коньяком?

– Если ты уснешь, ничего страшного не произойдет. Пей, я рядом.

– Да, вы всегда рядом. А значит, ничего не произойдет. Странно, иногда мне кажется, что вы сумеете меня защитить даже лучше папы. Это плохо, такие мысли?

– Нет, просто ты мне доверяешь, и я ценю это. Но родители - это всегда родители. Мы начинаем их ценить, лишь когда сами становимся родителями или теряем.

– А ваши мама и папа, они ....

– Они уже умерли. Я был поздним ребенком.

– Простите.

Кофе с коньяком подействовало. Она уснула у него на плече. Крыс так и сидел в гостиной на диване, придерживая ее рукой, боясь даже пошевелиться, настолько неспокойным сном девушка забылась. В такой позе их и застали супруги Соловьевы и Голицыны-старшие, когда вернулись. Сашка нахмурился, но Крыс даже не шелохнулся, продолжая сидеть и держать спящего Ребенка. Ему было начхать на мнение всех, сейчас только ее сон и ее спокойствие были приоритетом для него. И душевное равновесие Маришки. Соловьев накрыл дочь пледом и принес хакеру чашку кофе: