– А почему бы и нет? Считаешь себя не привлекательной?
– он откровенно троллил

– Спасибо за комплимент. Однако вы не похожи на человека, что покупается на внешность.

– А разве у тебе больше не чем привлечь мужчину?

В столовую начали приходить заспанные студенты, присутствие преподавателей действовало на них похлеще кофе. Они с любопытством и опаской оглядывались на наш столик.

– Господин Ректор, вы определитесь с вашей ролью на текущий момент.

– А разве мы в театре?

– Вся наша жизнь игра, а люди в ней актёры.

– Шекспиру было свойственно ошибаться. Хотя если ты предпочитаешь играть людьми...

– Тогда это кукольный театр.

– Ну и как можно утверждать, что ты взрослая, раз до сих пор играешь в куклы, - Ректор хмыкнул и поднялся, - не забудь прийти на перевязку. С тобой сложно разговаривать на равных, пока ты придумываешь мнимые принципы, лелеешь стереотипы и комплексы, которые мешают тебе же жить.

– Это моя жизнь, и я сама буду решать.

– Когда это не будет угрожать окружающим, и в первую очередь тебе самой, пожалуйста. Ещё раз напоминаю о необходимости осмотра и перевязки. Не вынуждай посадить тебя под замок в лазарете.

Он вышел в полнейшей тишине. Я мрачно разглядывала столешницу. Мы так и сидели, я напротив преподавателей. Рондо не выдержала:

– Кейтелин...

– У меня дополнительные занятия по олбанскому, с вашего позволения, - я встала и тоже вышла из столовой.

До института я добиралась в мрачном настроении. Поднялась по ступенькам, вошла в ещё пустой коридор. После очередного поворота меня схватили за руку и затащили в тёмную комнатушку.

– Только не кричи, - прошептал Модератор, покрывая лицо поцелуями.

– Ты напугал меня!

– А ты? Сумасшедшая моя, стоило мне уйти, как ты исчезла.

– Где ты был?

– В реальности, надо было дела уладить. Зато освободил выходные, и очень надеюсь провести их вместе.

– У меня сейчас учёба, три пары.

– Я в курсе, Рыжик.

Он умудрился говорить и целовать одновременно, прогоняя мою грусть и обиду.

– Куда ты исчезла, моя рыжая хулиганка?

– Пошла погулять, потом есть захотела.

Я рассказала ему все, что произошло.

– То есть ты не виновата?

– В чем, объясни мне, что я такого сделала?

Мы стояли в темноте и спорили шёпотом.

– Ты ушла, никого не предупредив.

– Но мне же сказали, что я утром могу уйти.

– После осмотра, Алина, после осмотра!!! Когда Айболит удостовериться, что процесс заживления идёт без осложнений. Какая же ты маленькая и глупая, Рыжик. Мой любимый Рыжик!

Я замерла. Он почувствовал, как я напряглась, и хмыкнул:

– Люблю я тебя, люблю. Алина?

А я готова была уже и прыгать, и смеяться, и плакать.

– Так, соберись. Сейчас проверим, что никого нет и я тебя отпущу.

Он уже рылся в смартфоне, проверяя видеокамеры. А я стояла окрыленная, в конце концов, много ли надо влюблённой женщине?

Удостоверившись, что коридор пуст, Модератор выпустил меня. Я шла в сторону кафедры языкознания, глупо улыбаясь. И у жизни оказались цветные грани! Вот такой сияющей меня и встретила Тётушка Чарли. Она удивлённо изогнула бровь

– Хмм, а мне позвонили и предупредили, что у тебя плохое настроение и слишком уж не мучать. Говорили что-то о последствиях анестезии и твоей сверхчувствительности к ней.

– Кто?
– полюбопытствовала я

– Господин Ректор.

Я так и села на стул, хорошо хоть не мимо

– Да он сам меня довел!
– вырвалось быстрее, чем успела сообразить.

– Да, это у него получается виртуозно - довести до белого каления. Но что вы ожидали от человека, который обычный информационный мусор виртуального мира превратил не только в искусство, но и в высокооплачиваемую профессию. Знаете, как я стала преподавателем олбанского языка? Я окончила филологический факультет МГУ, там же защитила кандидатскую и докторскую. А падонковский язык стал моим хобби, даже написала несколько монографий по нему, но всерьёз не воспринимала. Зато Ректор, наоборот, заинтересовался моими работами. Мы встретились и он сделал предложение, от которых не отказываются.

– Так хобби стало профессией?
– догадалась я.

– Причём хорошо оплачиваемой профессией, милочка, весьма хорошо.

– А можно вопрос?

– Конечно.

– А ваша, - я слегка замялась, - ваш оригинальный стиль, это...

Не дослушав, она рассмеялась.

– Всю жизнь мечтала о разноцветных волосах, однако мои жутко консервативные родители даже слышать не хотели о смене имиджа. Потом я вышла замуж, и мужа тоже не прельщала жена-павлин. Затем помешал статус доктора филологических наук. Всю жизнь находились причины, чтобы не сделать. А вот работа в институте как раз дала возможность. За мнимой анархией здесь скрываться право на свободу. А нашим студентам это и нужно - быть свободными в зашоренном условностями обществе.