Ну вот, началось… сама не знаю, зачем выпалила этот бред, но было поздно. Люди засмеялись, а Чарльз обнял меня за плечи и всучил в руки бокал с соком.

— Мэни, не волнуйся, это же закрытая вечеринка, — он сделал вид, что шепчет мне на ухо, но в микрофоне это не больно получалось, — да и все равно я не подпущу тебя к алкоголю, закон, знаешь ли.

Дальше все было словно во сне, и сначала я даже боялась, что проснусь и все исчезнет. Люди смотрели на мои работы, и я видела, что им нравится. Многие подходили и говорили кучу добрых слов, каждое из которых я заботливо укладывала в копилочку своих воспоминаний, чтобы доставать их оттуда, когда руки начнут опускаться. Репортёры задавали вопросы о моей личной жизни, о творчестве.

Про личную жизнь я старалась не распространяться, сразу же определив эту тему, как табу. А вот о творчестве говорить было легко. Я чувствовала себя, словно рыба в воде, наслаждалась каждой секундой.

Где-то к середине вечера, когда я пересеклась на несколько минут со своими девчонками, меня охватило странное чувство. Спина покрылась мурашками, по коже пробежал холодок. Я чувствовала на себе чей-то взгляд, ощущала его каждой клеточкой своего тела. Повернулась и осмотрела зал, но ничего подозрительного не увидела. Да, несколько людей смотрели в нашу сторону, но в этом не было ничего необычного.

К концу вечера щекочущее чувство не прошло, и я никак не могла определить его источник. В конце концов, списала все на пережитое волнение, и после этого как по волшебству мне стало легче дышать. Становлюсь параноиком, вот и все…

Вместе с Бьянкой и Стеф мы отправились в ближайший бар отмечать мое посвящение, как назвала выставку Бьянка. Эмоции от сегодняшнего вечера переполняли меня до краёв, я была готова обнять весь мир, все мое тело охватила эйфория. Мне было незнакомо это чувство. Когда тебя оценили, приняли в свой круг избранных, от этого сносило крышу, и мне хотелось творить ещё и ещё, хотелось взять в руки камеру и не расставаться с ней никогда.

— Сэм, ты снова витаешь в облаках, — помахала передо мной рукой Стеф.

А я посмотрела на нее и не сразу смогла вернуться на землю. Потому что в моей голове была лишь одна мысль: это то, что чувствует Алан, выходя на сцену?

АЛАН

— Итак, расскажи мне о себе, Алан Картер, — ослепительно улыбнувшись, сказала Бэкка.

Мы сидели в очень уютном и модном ресторане Лос-Анджелеса. Наконец-то я смог встретиться с мисс Стоун. Без суеты и спешки, как два нормальных человека, которых никто не норовит ослепить вспышкой фотокамер или оглушить криками.

Я сделал глоток вина из бокала и едва не поморщился. Ненавижу вино. Но парни велели мне быть милым. Поэтому я давлюсь этим пойлом.

— Да, собственно, нечего рассказывать, — пожал плечами и улыбнулся в ответ, — родился и вырос в небольшом городке. Рано понял, чего хочу от жизни, и вот я здесь.

Рукой, в которой держал бокал с вином, обвел пространство между нами, как бы показывая, где именно я оказался. Ребекка понимающе кивнула и перемешала вилкой салат в тарелке. Девушка еще ни разу не притронулась к еде за все время, что мы вместе. Она вообще питается? Конечно, с нынешней экономической ситуацией в мире очень хорошо и выгодно иметь такую девушку, но с другой стороны, вдруг ее унесет порывом ветра, потом объясняй полиции, почему ты последний, кто ее видел и что ты не употребляешь.

— Что на счет тебя? — вежливо, по строкам этикета, поинтересовался в ответ.

— Я родилась здесь, в этом городе. У нас в крови шоу-бизнес, мы рождаемся с геном «звезды», — ответила она.

— Почему именно модельный бизнес?

Ребекка не ответила, а лишь приподняла бровь, как бы говоря: «Чувак, у тебя со зрением все нормально? Посмотри на меня.» А посмотреть было на что. Девушка была потрясающе красива, той сахарной красотой, на которую смотришь и тебе слишком приторно. Типичная кукольная внешность. Длинные белокурые волосы, огромные голубые глаза, пухлые розовые губки, длинные ноги, потрясающая фигура и отличная грудь. Живя в Лос-Анджелесе я вдоволь насмотрелся на таких девушек. Раньше я бы визжал от восторга и, словно дрессированный тюлень, хлопал лапками, глядя на все это великолепие, но сейчас же настолько пресытился, что начал называть такой типаж бесцветностью.

Хотя, был в Бэкке некий штрих, который цеплял. Она была естественная. Насколько это возможно в теперешнем статусе звезды. Она не сильно изменилась. Конечно, девушка знает себе цену и умеет пользоваться всем тем, чем наградила ее природа. То ли в силу юного возраста, а может, в силу того, что она еще неглубоко увязла во всей этой гламурной жизни, в ней не было еще тонн притворства, двуличности и криводушия.

Мы весело общались на протяжении всего ужина. Я чувствовал себя комфортно в обществе этой блондинки. Ребекка не напрягала меня, а это сейчас редкость. Мне нравилось говорить на отвлеченные темы. Она, словно кто-то ей дал инструкцию по поддержанию беседы со мной, избегала щекотливых тем.

Я оплатил ужин, хотя до сих пор не понимаю, зачем девушка заказывала еду, помогла бы сэкономить пару десятков баксов, и вышли из ресторана. Где нас тут же начали снимать вездесущие стервятники папарацци. Они выкрикивали вопросы. Спрашивали, давно ли мы вместе, насколько все серьезно. Их вспышки ослепляли, поэтому я всегда хожу в темных очках, которые тут же надел. Бэкка от неожиданности схватила меня за руку и уткнулась в плечо, прошептав, что ничего не видит из-за вспышек. Обнял ее рукой и начал прокладывать нам путь к машине. Когда ее подогнали, открыл перед девушкой дверь и сам сел на место водителя.