Мы стоим у огромного дома, светящегося в сумерках, как елочная игрушка. Красиво. Это жилище должно быть стоит чертову уйму денег.

– Нравится? – Его голос выбивает из меня дух. Чертов сексуальный голос, действующий на меня как сильный наркотик. – Я купил его два года назад. Этот особняк полностью удовлетворяет моим потребностям. Только тут есть все для моих игр со зверушками.

Вздрагиваю. Какая же я дура.Нафантазировала себе, что он может быть нормальным. Мне всегда были свойственны фантазии.

– Все таки ты чертов, больной ублюдок,- ухмыляюсь я, зная, что за этим последует.

– А ты маленькая непослушная зверушка. Я должен тебе уже три наказания. Но не сегодня. Ты должна предвкушать их, ждать,- вкрадчиво говорит Беркут, от чего внизу живота свивается тугая пружина возбуждения. Я такая же, как и он. Такая же больная и порочная. Я хочу его, но не могу справиться с врожденным упрямством.

– Да пошел ты,- усмехаюсь, глядя как раздуваются от злости его тонкие ноздри,- засунь их в свою чертову богатенькую задницу. Мне не нужны твои поблажки, зайчонок. И ты мне не нужен. Я хочу денег и покоя. Именно поэтому я здесь, а не потому что ты так уж мне интересен и дорог,- пытаюсь придать голосу интонацию дешевой бляди, которых вдосталь было в той клоаке, в которой я прожила последние несколько лет своей никчемной жизни.

Наблюдаю, как он сжимает руки в кулаки, прячет их в карманы, явно боясь не справиться с собой. Лучше бы он ударил, выбил из меня дух, тогда мне бы не было так страшно. Но он просто молча берет меня за руку и ведет к тяжелой, похожей на замковые ворота двери из красного дерева.

Да уж, внутри дом еще прераснее чем снаружи. Видно, что тут поработал легион дизайнеров, настолько все продуманно. Я смотрю в огромные витражные окна, пока Алекс отдает Лису короткие приказы. Смотрю на серую гладь моря, сливающегося с горизонтом где - то на границе межмирья. Кажется, что дом не стоит на земной тверди, а парит в фантастическом сине – сером пространстве. И от этой иллюзии захватывает дух.

– Пойдем,- приказ звучит хлестко, а я не могу отвести глаз от захватывающей красоты стихии.- Я покажу тебе твою комнату. Прислуга приедет только через час. Ты сможешь пока оглядеться и отдохнуть. Завтра тебе предстоит не очень легкий день. Я отдал распоряжеие привести тбя в порядок, чтобы ты стала похожа на человека а не свинью с улицы. Так что с раннего утра ты поступаешь в распоряжение моего помощника.

Его слова меня не ранят. Нет, наоборот наполняют злой яростью.

– А ты не боишься, что я отдамся твоему помощнику? Возьму и трахну красавчика, я же блядь. Это моя натура,- слова сами вылетают изо рта, и да я удовлетворена. Лицо Алекса кривится от плохо скрываемой злости.

– Ты моя,- хрипит он, подходя вплотную. В глазах тяжелая хмарь, как в тучах плывущих над морской гладью. Это предвестник шторма. Я жду удара. Сокрушающего, освобождающего, но его не следует. Ему больно? Ему. Больно. От этого озарения меня вымораживает потусторонний холод. – И я обещал, что сегодня тебя не трону. Но твои проступки копятся. А я не првык прощать.

– Да, хозяин,- шепчу я. Мне больше не хочется его злить. Ничего не хочется. Только остаться одной.

– Это твоя комната,- говорит Алекс, когда лифт в который он меня затолкнул открывается. Я умираю. Понимаю, что сейчас сдохну, глядя на аквамариновую спальню. Слепну, желая выдрать глаза из глазниц своими ногтями. Только не это. Воспоминания обрушиваются на мои плечи,как каменная плита. Открываю рот в беззвучном крике. Ничего не вижу, ничего не слышу. Обрушиваюсь на пол, к ногам Беркута, свиваюсь в позу эмбриона и теряю связь с миром.

– Только не тут. Я не смогу тут существовать,- шепчу из последних сил. Слезы рвут горло. Он кричит что – то но я не реагирую. Я снова в аду. В аду своей памяти. Эти голубые стены, нарисованные на потолке облака, настолько реалистичные, что кажется ты видишь настоящее небо, кровать утопающая в шифоновом балдахине. Куча игрушек, дорогих моделей машин на полках. Я сама создавала такую комнату когда –то. Мечту мальчишки, маленький рай для моего сыночка. Для моего мальчика. Его больше нет. И никогда не будет. И это я его убила. Я.

Рычу, бьюсь в сильных руках моего хозяина, который прижимает мое тело к полу и что то кричит. Потом укол в предпллечье и я погружаюсь во тьму, которой боюсь до адских судорог в теле.

Я не хочу возвращаться в прошлое. Оно затягивает само, без моего на то позволения. И как бы я не бежала, как не старалась утопить его в алкоголе, наркотиках, бродяжничестве - оно не отпускает, не дает освобождения.

Его звали Ванька. Моего сыночка, мое счастье. Единственное, что держало меня на этой планете. Боль, выжигающая душу ослепляяет. Судорога сводит тело, когда я вспоминаю:

– Сука,- удар следует незамедлительно. Он такой силы, что я едва удерживаюсь на ногах, прижимая к груди спящего Ванюшку.- Я велел тебе встречать меня у двери в полной готовности.Ты должна предугадывать мои желания. Сейчас я хочу твой рот. Прямо сейчас, блядь.

– Прости,- шепчу, зная, что последует дальше. И сейчас у меня только одно желание, скорее унести сына в его спальню. Когда Евгений пьян, он совсем слетает с катушек.- Я ждала тебя позже. Ты обыкновенно задерживаешься после примов.Ванечка приболел, капризничал целый день. Я дала няне перерыв. Она вымоталась до предела.