– Какого хера ты творишь, Китти? – голос Беркута дрожит от ярости, когда он бесцермонно вламывается в душевую. Я скольжу взглядом по его мускулистой груди, вниз к темной полоске волос, спускающейся от пупка к члену. Задыхаюсь от стыда, смешанного с восторгом. Странное чувство для женщины, прожившей на улице три года, и повидавшей гребаную кучу грязи. Этот самец красив, как бог. И мне очень хочется сейчас, чтобы он скрутил мне за спиной руки, как вчера, и грубо трахнул, как последнюю суку своим великолепным органом.

– Что, Китти? – в голосе Беркута нет насмешки. Он молча терпит мои разглядывания.

– Зови меня Эмма,- хриплю, ожидая, что сейчас он снова взбесится. Задница отдается болью. Тело вспоминает вчерашнюю экзекуцию. И мне снова страшно.

– Нет, Эмма не имя для уличной зверушки,- серьезно говорит он, окатив меня ледяной сталью глаз. – Ты Китти. И запомни, я в последний раз тебе спускаю с рук неповиновение. Только потому, что ты больна.

– Я не зверушка,- упрямо выпячиваю подбородок. Знаю. что за этим последует. Знаю, но ничего не могу с собой поделать. Жду удара, отрезвляющей боли.

– Ты должна понять, детка,- вкрадчивый голос пробирает до печонок, заставляет замереть от страха. – Я мудак, но всегда держу свое слово. А ты моя вещь, с тех пор, как подписала договор, принадлежишь мне и будешь выполнять то, что я прикажу и отзываться на любое имя, или я тебя уничтожу.

Страшно. Сейчас мне до ужаса страшно. Я понимаю, что попала в сети, из которых не смогу выпутаться. И не факт, что через четыре месяца я получу хреновы миллионы. Скорее всего мое тело найдут в сточной канаве, и я стану одной из неопознанных несчастных, которых хоронят как собак.

– Отпусти меня,- голос дрожит, но я смотрю прямо в грозовые озера расплавленной стали,- сволочь. Ненавижу. Ненавижу тебя!- уже кричу, отталкивая его к стене. Откуда только силы берутся? Я бью его снова и снова, но для хищника мои удары словно укусы комара. Он легко скручивает меня, вдавливает грудью в мокрую стену, прижимается всем телом так, что я чувствую твердость его члена. Странно, но я возбуждена. В ушах гудит адреналин и гормоны. Блядь, так не должно быть. Я должна чувствовать отвращение к мучителю. Что это, я заразилась от извращенца его недугом? Из груди рвется нервный смех.

– Ну, чего же ты ждешь. Я сейчас сдохну от желания,- хрипло хихикаю я, чувствуя себя последней шлюхой. Ненормальной, гребаной сукой, которая страшно желает почувствовать в себе член Алекса Беркута.

– Ты не заслужила,- хватка слабнет. Я стону от разочарования, когда он выходит из душа. Низ живота пульсирует от яростного желания. Не сдержавшись скольжу пальцем по промежности, дразня клитор. Прикусив губу сдерживаю стон, когда чувствую приближение оргазма. Он стоит и смотрит на действо. Жадно, как голодающий на последний кусок хлеба.

– Остановись,- голос грубый. От неожиданности я прекращаю мастурбировать. – Я запрещаю тебе, зверушка. Ты не заслужила удовольствия.

– Да хрен тебе,- не в силах остановиться говорю я. Сейчас мне нужно кончить. Это единственное желание, разливающееся по телу горячим плавленным воском.

– Это будет твоим наказанием, Китти,-удовлетворенно ухмыляется Беркут, когда я убираю руку от своей киски.Я смотрю на его торчащий колом член. Хочу. Хочу его до одури.

– Я жду тебя в столовой,- говорит он.- И попробуй только испытать оргазм. Я тебя выпорю. И вчерашняя твоя боль, поверь, не сравнится с той, что я тебе доставлю если ослушаешься.

Он исчезает за дверью. Я иду в спальню, чувствуя, как земля горит под моими босыми ступнями. Падаю в кровать и завершаю начатое. Прикусываю губу, чтобы не заорать от острого болезненноного блаженства. Глохну, звуки исчезают. Все исчезает вокруг.

Отдышавшись, с трудом поднимаюсь. Не хочу дразнить зверя, хотя уверена – кусок в горло мне не полезет. В шкафу нахожу безразмерную толстовку и спортивные брюки. Одежда пахнет ИМ. Напяливаю все, прямо на голое тело и иду в неизвестность. Блуждаю по огромному апартаменту в поисках дурацкой столовой, где он ждет меня. Затаился, ожидая ошибки.

Беркут одет, полностью собран. Пьет кофе и читает газету. Странно, я не думала, что кто – то сейчас интересуется бумажными новостями. Прохожу мимо, стараясь сдержать дрожь. Он хватает меня за руку и подносит ее к своему носу, вдыхая ароматы моих соков.

– Ты снова ослушалась? – в голосе нет злости. Скорее интерес.- У меня еще никогда не было таких непослушных маленьких кошечек.

– Прости.

– Простите хозяин,- поправляет он, поворачиваясь к Лису, застывшему в дверях. – Мне нужна плетка, Лис,- приказывает он.