Сердце в моей груди замирает, а потом начинает трепыхаться в ожидании боли.

ОН

– В этот раз я долго ждал,- говорю недовольно, глядя на врача, который выписывает предписания моей зверушке.

– Поверьте, неделя – это минимальный срок для исследований подобного рода,- хмыкает в усы доктор.

Да, я все понимаю. Но тот факт, что я не мог притронуться к моей Китти так долго вгоняет меня в ярость.

– Она здорова. Небольшая инфекция, с которой мы уже справились. Девушка чистая, но истощена. Беременности нет. Я поставил ей спираль, во избежании нежелательных последствий. И еще, думаю вам стоит быть в курсе. На шейке матки у Эммы рубец. Такие часто бывают после родов.

Удивленно приподнимаю бровь. К такому я не готов. Но эта информация подождет. Ребенка с ней нет, а это значит, что она не мать года. Доктор протирает стекла очков, дописывая рецепты пока я перевожу деньги за его работу на счет в банке. Я доверяю этому человеку уже не первую свою зверушку.

– Лис, заказывай самолет. Частный рейс, как обычно,- приказываю я, едва дождавшись, пока доктор покинет мой кабинет,- мы вылетаем завтра. Будь любезен подготовить Китти.

Она сидит на полу у моих ног, и безучастно смотрит в стену, даже не вздрогнув при звуке своего имени. Выглядит так, словно я ее украл. Похитил, даже не дав одеться. Дурацкие спортивные штаны висят на бедрах мешком, скрывая ее стройные ноги.

– Мы едем по магазинам,- вдруг говорю я. Китти вздрагивает, как маленький испуганный котенок и смотрит на меня взглядом страдалицы. Словно я не на шоппинг ее зову, а прогуляться по царству мертвых.

– Нет, -шепчет маленькая, непослушная кошечка.- Я не хочу. Мне хватает того, что есть. Хотя, я бы не отказалась, если бы мне вернули мои вещи.

Смотрю на нее с интересом. Она не боится меня, и это главная проблема. Эмма не такая, как остальные стразы. Гордая и своевольная, что еще больше меня заводит. Таких интереснее ломать. Рано или поздно она покорится, как и все.

– Видимо, синяки на твоей заднице уже не болят, раз ты смеешь перечить моему приказу,- насмешливо шепчу ей в ухо, вдыхая аромат кофе и коричных булочек. Она наконец - то начала есть, и меня это несказанно радует.

– Да пошел ты,- шипит нахалка, поднимаясь с пола, и толкая меня плечом, идет к двери, но я хватаю ее за тонкое запястье. Своевольная тварь, но такая притягательная.

Вкусная. Жалкая, изуродованная девка, такая вкусная, что я не сдержавшись провожу языком по ее коже. Скольжу губами от маленького ушка по шее. Она тонко вскрикивает, когда мои зубы впиваются в ее плоть. Чувствую привкус крови из маленькой ранки возле ключицы. Член моментально встает. Я хочу эту тварь. Хочу бросить ее на пол и трахать до звезд в глазах. Но нет. Не сейчас. Это слишком просто. Я хочу видеть ее боль, хочу наиграться вдоволь с этой вещью.

Ее глаза блестят, как идиотские стразы в свете дискошара. Гребаные камни, преследующие меня всю жизнь.

– Я буду играть с тобой, Китти,- мурлычу, наблюдая, как кожа Эммы покрывается мурашками.- Ведь именно для этого я тебя купил. Но не здесь. Тут нет условий.

– Я же чистая, почему ты просто не трахнешь меня, - умоляюще хнычет зверушка. Она течет, я чувствую ее запах. Задираю дурацкую толстовку, и впиваюсь губами в розовый сосок. Стон, с губ моей маленькой птички срывается мученический стон. – Прошу. Умоляю. Ты же для этого платил хренову прорву денег. Снял меня, как проститутку, так позволь мне выполнить мое предназначение.

– У меня другие планы. Хотя, твой рот я хочу прямо сейчас. Хочу, чтобы ты сосала мой член, как тем ублюдкам. Твоим дружкам с улицы. Ты же это делала, детка?

– Ты, гребаный извращенец,-шипит Китти, пытаясь вырваться. В ее глазах блестят слезы.

– На колени,- приказываю, чувствуя жалость. Твою ж мать, так не должно быть. Она платная блядь. Я не должен испытывать таких эмоций. Китти подчиняется. Послушно опадает на пол. Я запускаю пальцы в ее волосы, рассыпавшиеся по плечам и насаживаю ее рот на свой член до основания. Девка вырывается, бьется в захвате рук, но я не позволяю отстраниться, пока не слышу хрипа. Китти задыхается, и я ослабляю хватку. Она скользит языком по стволу, и я чувствую, что теряю контроль. Куолка не чувствет, что наказана, ей нравится, она получает удовольствие. Ярость, вот что я чувствую. Ярость и освобождение, которое выстреливает в горло зверушки толчками, заставляя ее давиться моей спермой.

– Ты самый адский страз,- шепчу я, замерев в ее глотке, - Я страшно зол на тебя. Но так же и хочу, до одури. Ты испытаешь такую боль, как ни одна твоя предшественница. Обещаю

Китти молчит. Лежит на полу у моих ног, как сломанная кукла, уставившись в потолок. Сука, я уже не рад, что подписал с ней контракт. Эта тварь делает меня другим, и меня это пугает.

– Какой у тебя размер обуви? – спрашиваю я, застегивая ширинку. Надо как то отвлечься.

– Зачем тебе это? – вдруг зло ухмыляется Эмма,- хочешь знать, какой туфлей я пну по твоей извращенной заднице, ублюдок?