Сама не замечаю, как отпрашиваюсь у родителей на «день рождение», а сама еду, куда глаза глядят, лишь бы подальше от надвигающихся на меня стен комнаты и безысходности. Я не знаю, что мне делать. Мне страшно звонить Илье, и уж тем более, Оле. Да и я устала бороться с собой. Устала постоянно чувствовать себя виноватой и никому не нужной.

Где-то в центре города выхожу из такси. Иду по проспекту прямо под проливным дождем. На мне классический тренч от Burberry, но даже он не спасает, и я промокаю до нитки. Однако мою разгоряченную голову и горящую, выворачивающуюся наизнанку душу это не остужает, хоть от холода зуб на зуб не попадает. Захожу в какой-то магазинчик и покупаю себе для согрева и смелости бутылку шампанского. Как какая-то алкашка устраиваюсь в первом попавшемся дворе, в деревянном домике на детской площадке, и пью. От холода это, увы, не спасает, зато море становиться по колено, и я пишу сообщения.

Илье: «Пошел ты на хер со своими догадками! Лучше бы извинился, ты так-то чуть ноги мне не переломал, придурок!»

Оле: «Не волнуйся, я уже в ней. Спасибо за теплые слова!»

Они тут же, как по команде, начинают названивать, что вызывает у меня смех. Я уже изрядно пьяна, поэтому просто смотрю на разрывающийся телефон, икаю и ржу.

Вскоре приходят очередные смс.

От Ильи: «Я три дня звонил тебе, чтобы извиниться, но ты отключила телефон! Что я должен был думать?»

О, ну, конечно же, подозревать меня в связи с Долговым.

Вот честно, несмотря на то, что это правда, не понимаю логику рассуждений. С чего Терёхин пришел к такому выводу? Ведь никаких даже мало-мальских поводов не было. Видимо, Илья что-то сам себе накрутил и теперь зондирует почву, но я на это не куплюсь. Доказательств у него все равно никаких нет, так что пусть идет к черту!

С этими мыслями перехожу к Олькиному сообщению.

«Приезжай ко мне, поговорим. Если из-за папы не хочешь, то его сегодня не будет, он в городской квартире останется.»

И вот тут у меня внутри что-то щелкает, будто я только и ждала этого знака, этой отмашки. Я вдруг отчетливо понимаю, что всё – отбегалась. Нет сил, нет смелости, нет воли. Мне нужен Долгов, нужна его сила, уверенность и защита, его поддержка, ласка и пусть поделенная на несколько частей, но все-таки любовь. Я согласна быть на вторых ролях, ибо даже это лучше, чем быть абсолютным ничем для всех, кого любишь.

Решив все для себя, отключаю телефон, допиваю шампанское, и иду к элитной новостройке через пару улиц. Она такая одна в центре, поэтому спутать даже при всем желании не получится. Как ни странно, охрана, несмотря на мой внешний вид пропускает меня во двор, однако, консьержка обламывает, сообщив, что у Долговых никакого нет. Сама не знаю, чего, но решаю подождать, хоть и понимаю, что глупость полнейшая. Долгов может остаться у какой-нибудь бабы, с друзьями где-нибудь затусить или по делам замотаться. Но я все равно жду. Трясусь промокшей собачонкой, но стоически сижу на лавке напротив подъезда. Благо, дождь перестал лить, как из ведра. В какой-то момент замерзаю настолько, что меня начинает клонить в сон. Наверное, я бы все проворонила, но каким-то чудом расслышала знакомый смех.

Подскакиваю, как ужаленная, но меня тут же заносит назад. Вскрикнув, плюхаюсь на лавку, чем обеспечиваю себе внимание со стороны идущей к подъезду парочки, в которой, несмотря на сумерки, узнаю Долгова и его сестру.

– Настя? – не веря своим глазам, приподнимает Сережа бровь. – Ты что тут делаешь? Что случилось?

– Ни…ничего, - стуча зубами, выдавливаю из себя и собрав остатки смелости, шепчу, встречаясь с ним взглядом. – Я… к тебе пришла…

– К вам, - холодно поправляет его сестра, отчего у меня внутри всё обрывается, а к щекам приливает краска стыда.

– К вам, -тяжело сглотнув, соглашаюсь, впиваясь ногтями в ладони.

Я уже и сама не понимаю, что творю. Меня колотит от ужаса и стыда, но я больше не могу выносить эту пытку. Я устала бороться с собой: устала мечтать, гадать, фантазировать и ненавидеть себя за это. Не могу больше. Пусть вышвырнет меня прямо при своей сестре – покажет мое место. Пусть! Сама я сдерживать себя не в силах. Не осталось у меня ни гордости, ни страха, ни совести – ничего не осталось, кроме потребности быть с ним.

– Так, ну –ка иди сюда, - берет меня Долгов за руку и тянет на себя. Я послушно переставляю ногами и прижавшись к нему, втягиваю жадно уже ставший родным аромат, чувствуя, как меня тут же отпускает, словно попала домой после долгих скитаний.

– Сережа, ты с ума сошел? – взрывается меж тем Зоя Эльдаровна, когда Сережа ведет меня по направлению к дому.

– Угомонись, – отмахивается он, – видишь же, она пьяная вдрыбоган.

– Вот именно! Отправь ее домой немедленно! Еще этих проблем нам не хватало.

– Чушь не мели, никуда я ее в таком состоянии не отправлю. Она вся промокла, воспаление легких какое-нибудь схватит, пока доедет.

– Воспаление легких? Ты прикалываешься надо мной что ли?
– чуть ли не визжит его сестра от негодования и тут же начинает истерично хохотать. – Я херею! Серёжа, я просто херею с тебя! Ну, зачем тебе эта малолетка? Что ты на ней зациклился, как ненормальный, у тебя баб… да любую помани и будет!

– Слышь, хорош истерить! Езжай домой, завтра перетрём, документы я посмотрю.