— Удачи!

— Всего наилучшего! — говорил каждый на своем языке.

Через час прилетел Барран и забрал меня в Арадо. В эскадрилье потерь не было. Я — единственный, которого сбили.

Позднее, в штабе, я снова потерял сознание. Меня отнесли в мою квартиру, у меня сильно поднялась температура. Ночью меня отвезли в госпиталь.

10 июня 1944 года

Прошло несколько страшных недель. Врачи определили перелом основания черепа. Я перенес кровоизлияние в череп и получил некоторые нервные расстройства. Несколько дней я не мог произнести ни слова. Даже сейчас моя речь не восстановилась полностью. Пострадала память, я до сих пор очень легко возбуждаюсь. Меня даже хотели отправить в психиатрическую лечебницу. Я отказался — это могло действительно свести меня с ума.

Несколько дней назад союзники высадились в Нормандии. Моя эскадрилья направлена туда под командованием моего старого товарища, капитана Крупински.

Я позвонил во 2-ю истребительную дивизию и попросил разрешения вернуться в эскадрилью немедленно. Генерал отказал.

— Кноке, сейчас ваша первейшая задача — привести себя в порядок. Вы пока не можете быть направлены в бой. Я не позволю вам совершить самоубийство, отправив вас в зону боевых действий. Вы должны подумать о своей семье, — резко парировал он.

Вчера я прошел полное медицинское обследование в госпитале военно-воздушных сил. Результат потряс меня: я совершенно непригоден для полетов.

Русские неудержимо наступают на восточные границы Германии. Наши войска в России обескровлены. Наши дивизии воюют там без передышки с 1941 года. Подкрепления, которые были направлены туда, переведены на Западный фронт.

20 июля 1944 года

Совершено покушение на фюрера! Народ Германии возмущен до предела. Какие цели были у заговорщиков? Простые немецкие солдаты рассматривают эту безуспешную попытку восстания как самое постыдное предательство.

Мы слишком хорошо видели последствия нацистского режима с его глупостью и произволом. Мы понимали, что положение в рейхе оставляет желать много лучшего. Исправление этого неудовлетворительного положения дел первая задача немецких солдат после окончания войны.

Но сейчас нас ждут другие дела. Самая насущная проблема сейчас Германия, само существование рейха поставлено на карту.

6 августа 1944 года

Последние два месяца я провел в горах недалеко от Тегернзее. Мои раны зажили, и я прекрасно восстановился.

Постоянно думаю о моих товарищах, переживающих сейчас трудности, опасности. Почти стыжусь того, что живу здесь как лорд в своем замке.

Сегодня я узнал, что Джонни Фест погиб в бою, его сбили «тандерболты». Это страшное известие.

10 августа 1944 года

Двухдневное медицинское освидетельствование закончилось еще одним разочарованием. Я не годен к полетам.

Мои медицинские документы, включая заключение комиссии, были вручены мне с поручением передать их врачу новой части, куда я буду назначен.

Я забуду сделать это. Потеря памяти имеет и свою положительную сторону.

11 августа 1944 года

Моя бывшая эскадрилья вернулась в Вунсдорф для короткого отдыха. Я отправился туда навестить моего старого друга Крупински.

Потом я рапортовал в штаб дивизии о том, что выписан из госпиталя и готов к дальнейшей службе. Я получил приказ отправиться во Францию с моей бывшей эскадрильей, чтобы принять командование 3-й эскадрильей 1-й авиагруппы.

12 августа 1944 года

Вечером мы переведены в Висбаден с 74 самолетами. Крупински был вынужден прыгнуть с парашютом но дороге, когда его самолет загорелся. Он ранен и направлен в госпиталь, поэтому я временно принял командование эскадрильей, следующей в Висбаден.

13 августа 1944 года

Приказ отправляться на передовую поступил очень поздно. Было почти темно, когда мы садились на пшеничное поле, которое использовали как аэродром.

Старший лейтенант Кирхнер погиб, врезавшись в столб в темноте. Удивительно, что остальные приземлились благополучно. Поднималось большое облако ныли, когда садился каждый самолет.

Ночью я приехал в 3-ю эскадрилью 1-й авиагруппы, чтобы принять командование моей новой «когортой».

К моему изумлению, я обнаружил, что сменяю капитана Войтке, моего первого боевого командира. Мы пожали друг другу руки, казалось, годы побежали вспять, и я снова молодой и неопытный летчик, рапортующий ему о своем первом боевом назначении во 2-ю эскадрилью 52-й истребительной авиагруппы.

Он засмеялся, увидев мое удивленное лицо. Я был уверен, что этот старый солдат, с его огромным опытом, имеет сейчас звание по крайней мере полковника.

Несколько дней назад его сбили, он был ранен. Впечатление от внушительного вида этого гиганта усиливалось тем, что у него были перевязаны левая рука и грудь. По всей видимости, его давняя склонность к чрезмерному употреблению алкоголя не нашла поддержки в высшем командовании Военно-воздушных сил.

Ночью он передал мне командование эскадрильей.