Резерв воспылал на призыв дракона. Под грудью разлился знакомый жар. На коже проявился огненный цветок, поверх которого легла обжигающая ладонь Вилара. Неужели я и вправду не в состоянии противостоять ему хотя бы в этом? Момент отчаяния сменился всепоглощающей яростью. Она запылала ярче внутреннего огня, отравляя душу злыми мыслями.

– Смогу, – прошипела я.

Не знаю, что увидел Вилар в моих глазах, но он явственно вздрогнул. Только появившийся цветок погас и больше не появлялся. Понятия не имела, как я это делала, но пыталась запомнить ощущения, чтобы стоять на своём. Если дракону нужно моё пламя, он получит его на моих условиях. За нанесённый ущерб я заплатила.

– Ведьма, – в его голосе потрясающе сплелись восхищение, потрясение и гнев.

Мозолистая ладонь сильнее сжала горло, на мгновение прерывая дыхание.

– Ненавижу тебя, – рыкнул, заставив меня явственно задрожать.

Казалось, он ощущает тот же ураган, что бушует сейчас в моей душе.

– За чувства, что пробуждаешь и мысли, что вызываешь, – зашептал он яростно. Сильная ладонь переместилась на мой затылок, чтобы притянуть ближе к дракону и разгорающемуся в нём неистовому пламени. – Ненавижу за то, что постоянно думаю о тебе. За то, что хочу. Ненавижу. Тебя. И себя. За то, что готов взять, несмотря на твой отказ.

Юлия

В мыслях я ещё раз за разом воспроизводила его слова, пытаясь понять их смысл. А реальность обрушилась на меня шквалом новых неизведанных ощущений. Руки в бессмысленной попытке оттолкнуть упёрлись в каменные мускулы груди. Твёрдые губы впились в мои в требовательном поцелуе, не предполагающем отказа. Вздох застрял в горле. Я потерялась, забыв, кто я и с кем, ведь поцелуй дракона был подобен огненному торнадо, затянул в свой центр, закружив сотней чувств и ощущений. Голова кружилась, наверное, от недостатка кислорода. Но попытка вздохнуть лишь позволила Вилару усилить натиск, углубив поцелуй. Даже в любви, он оставался воином, яростными атаками не позволял противнику опомниться. Вот и у меня не получилось. Горячий язык ласкал, вовлекая в своеобразный танец, в который я под глухой полурык-полустон дракона вступила.

Никогда не думала, что один единственный поцелуй может заставить настолько растеряться. На время вынудить сосредоточиться на ощущениях, забыв о словах, которые только что слетали с уст, что теперь так яростно атаковали мои. Ладони сами пришли в движение, заскользили по литым мышцам, замерев у солнечного сплетения, где неровно билось сердце и расцветал огненный узор, призывая и мою магию проснуться. Чтобы потом забрать себе… Не знаю, откуда взялись силы, но я как-то сумела прервать поцелуй, пусть и на крошечное расстояние — отстраниться, толкнув Вилара в грудь.

– Нет, – произнесла твёрдо, хоть не чувствовала в себе и грамма сил на сопротивление.

Что говорила Ниннель? Где имеет место обмен энергией, там недолго вспыхнуть и страсти. Кажется, до этого момента я не понимала, насколько сильна надо мной власть этого мужчины.

– Нет? – в глубине драконьих глаз поселились ярость и предупреждение.

– Нет, – вновь повторила я, хоть и понимала, что мой отказ ничего для него не значит.

Новый поцелуй был напористее предыдущего и окончательно выбил почву из-под ног. Я разозлилась. Даже не на Вилара, а на себя. На свою реакцию, на глупую силу, готовую подчиниться по первому зову, и на безвольное тело, отзывающееся волной жара на каждое касание губ. Я яростно забилась в стальном капкане рук, пытаясь вырваться. Вцепилась зубами в его губу, заставив дракона отпрянуть, а потом зашипеть от новой боли, когда мои ногти впились в его плечи. Привкус крови разливался на языке. Её же я ощущала на ладонях. А дракон только усмехнулся, легко перехватив мои руки за запястья.

– Огненная. Страстная, – проурчал он, подсадив меня на стол, и вновь поцеловал.

Шипела уже я, когда он прикусил губу почти до крови. И с какой-то звериной страстью зализал рану. Мне снова казалось, что на меня смотрит не Вилар, а нечто иное. Зверь, таящийся внутри него. И почему-то его я не боялась.

Платье и бельё сдались за пару рывков. Не впервые я оказалась обнажённой перед Виларом, но именно в этот момент как никогда остро ощущала собственную уязвимость. Но только эмоциональную. Возможно, потому что раньше в его глазах не было этой пугающей жажды обладания. Или дело в том, что до этого он не позволял себе прикосновения? Его руки и губы, казалось, были везде. Гладили, ласкали, мяли грубо, порывисто, а иногда почти нежно и трепетно. Я металась, не зная, как сопротивляться его силе и тем ощущениям, что он будил в теле. Жар нарастал, томительный и всепоглощающий. Казалось, на этот раз пламя путешествует по венам, плавит их, превращая тело в безвольную глину в руках Вилара. Послышался шум падающих на пол предметов. Дракон приник к моим губам, почти опрокидывая на стол. Или это я окончательно перестала сопротивляться? Реальность распалась, разлетелась вдребезги в последних самых острых ласках. Я вскрикнула, задрожав в стальных объятиях дракона. А мысли рассыпались, смытые волной невероятных ощущений.

Окружающее плыло перед невидящим взором и начало обретать очертания только тогда, когда Вилар внёс меня в спальню и положил на кровать. Прохлада покрывала заставила опомниться, собрать себя воедино и столкнуться с суровой реальностью. В теле поселилась расслабленность и отголоски испытанного удовольствия, напоминая о моём сокрушительном поражении. Вилар избавил меня от остатков одежды, а сейчас разоблачался сам. Куртка, рубашка, брюки. Тугие жгуты мышц перекатывались при каждом движении, а голодный взгляд не отрывался от меня. На нём оставалось лишь нижнее бельё, когда я окончательно опомнилась. Подскочила с кровати, но через секунду оказалась в плену стальных объятий. Только на этот раз они не обжигали, а обволакивали холодом.

– От кого ты бежишь, Юля? От меня или от себя? – прошептал Вилар прислонившись своим лбом, покрытым бисеринками ледяного пота, к моему.

В глазах его поселился лихорадочный болезненный блеск, а кожа побледнела.

– Что с вами? – произошедшее между нами отошло на второй план, настолько изумили меня изменения в драконе.

От него всегда исходил жар внутреннего огня, а сейчас он будто погас, почти исчез, вызывая тоску в моём сердце. Вилар качнул головой, словно пытаясь прийти в себя, но туман не покидал его глаз, а становился гуще. Он покачнулся, и всех моих сил не хватило бы, чтобы его удержать. Потому мы вместе рухнули на покрытый ковром пол. Приподнявшись над Виларом, я с ужасом поняла, что он потерял сознание. Кожа его стала белее и холоднее снега. Дыхание обрывалось.