— И, если бы я не приехал, как долго вы бы ждали подходящего времени?

Хальвард усмехнулся:

— Не стоит думать обо мне хуже, чем я есть на самом деле. Слов на ветер я не бросаю, к тому же договор наш был скреплен клятвой. Тьма и Огонь подтвердили ее, а значит, отступиться не получится.

— Я пока не знаю, как отнестись ко всему этому, — Лонхат не выглядел удивленным, впрочем, как и радостным или разочарованным. — В ваших словах есть смысл, если, конечно, сказанное — правда. С моей стороны было бы дерзостью спорить, но и принять такое — нелегкая задача.

— Думаете, я лгу?

— А почему бы и нет?

— Допустим, — правитель, кажется, начал получать удовольствие от этой беседы. — Тогда в чем моя выгода?

— Союз с хольдингами даст вам возможность получить власть над Великой Степью, а впоследствии, посадив на трон Хольда свою марионетку, ударить в спину императору Сабиру.

Йорунн вздрогнула от сказанного, как от пощечины, и попыталась что-то возразить, но, повинуясь еле уловимому жесту Хальварда, вновь замерла, не проронив ни звука.

— Зачем тогда было начинать войну четыре года назад, да еще и чужими руками?

— Быть может, император оказался хитрее вас, и вам пришлось действовать наспех. А возможно, чтобы освободить трон Хольда, погубив законного конунга.

— И под марионеткой, вы, конечно, подразумеваете леди Йорунн.

— Согласитесь, что я имею право предполагать подобное. Тем более, что вы, леди Йорунн, — Лонхат впервые за вечер смотрел прямо на нее, — до сих пор не сказали ни слова в свою защиту.

— А вы смелый человек, — Хальвард неожиданно улыбнулся. — Оскорбляете меня в моем же доме. Готовы рискнуть своей головой ради того, чтобы узнать больше. Это вызывает уважение.

— Не в мои годы волноваться о том, сколько лет я еще проживу, — старик слегка пожал плечами. — Так что вы ответите?

— Что любому другому за подобную дерзость пришлось бы расплачиваться очень дорого. Но я не зря назвал вас гостем, а леди Йорунн — своим другом. И сказанное вами могло быть правдой. Вот только мне не нужны союзы, чтобы начать войну с Сабиром. Мне не нужны марионетки, чтобы обманом захватывать власть где бы то ни было. Моей магии и верности моих людей хватит на то, чтобы сжечь в пламени войны не только Великую Степь, но и Золотую Империю.

На какое-то мгновение Лонхату показалось, что воздух вокруг Хальварда сгустился и потемнел. Звуки, смех и музыка вдруг смешались и стали глуше, свет померк, даже язычки пламени замерли неподвижно. Время растянулось и застыло, словно капля воска в холодной воде. Единственным источником жизни и движения была фигура герцога, прочее растаяло, смазалось, потеряло значение. Лонхат моргнул — и наваждение пропало, никто из сидящих в зале не заметил происходящего.

— Будь моя воля — леди Йорунн не покинула бы пределов не только Недоре, но и Кинна-Тиате. Если бы мной двигала жажда славы или страсть наживы, то уже сейчас я бы примерял императорский венец. Но моя задача — сохранить равновесие в мире магии, а так же сдержать данное Йорунн слово.

— Мне хочется думать, что все сказанное — правда, — вздохнул Лонат. — Так удобно верить в ваши добрые намерения. В конце-концов я приехал сюда с надеждой обрести союзника, так почему бы не отбросить излишнюю подозрительность? Но у меня не получается. Есть фальшь в ваших словах. К примеру, что на самом деле заставляет вас искать дружбы со мной?

— Чувство вины передо мной, — внезапно произнесла Йорунн, развернувшись к магу всем телом. — За огромную и гадкую ложь, которая тянется уже более полутора лет. Или будете отрицать?

Лонхату показалось, что маг дрогнул. Всего на долю секунды, но этого хватило, чтобы понять — удар был точен и крайне жесток.

— Нет, не буду. Но и говорить об этом сейчас не желаю. Ни место, ни время не подходят для этого.

— Я устала ждать, когда это время наступит. С меня хватит, — Йорунн поднялась с места и на лице ее отразился настоящий гнев. — Довольно играть моей жизнью так, будто у меня нет ни души, ни чувств, ни стремлений. Даже сейчас вы не даете сказать мне и слова, хотя все это касается меня.

— Йорунн, остановись, пожалуйста, — тихо попросил Хальвард.

Лонхат мог бы поклясться, что правителю стоило больших усилий сохранить невозмутимость.

— Ненавижу вас! — выдохнула девушка сквозь зубы и, резко развернувшись, оставила мужчин наедине.

Над столом повисла неловкая тишина. Веселый смех и музыка, царившие в зале, звучали слишком неестественно в сравнении с теми чувствами, что вложила Йорунн в последнюю фразу. Лонхат проследил взглядом за девушкой — зал она не покинула, словно ожидала чего-то, но и на собеседников больше не смотрела.