Майвэ вздохнула, снова почувствовав себя виноватой.

— Меня хотели выдать замуж за моего двоюродного брата. Сына короля, с которым заключал уговор твой отец. Потом короля Ночи, моего дядю, убили.

— Как и моего отца, — тихо сказал Деанта.

— Мой отец дал клятву, что посадит на престол сына брата. И все очень хотели нас сосватать, чтобы обе линии сошлись. А мы с братом не хотели.

— Ты любишь отца? — словно не слушая ее сказал Деанта.

Майвэ даже поперхнулась.

— Глупый вопрос, — вздохнул Андеанта. — Извини. Просто я никогда не знал отца. У меня дядья, великие оба. Я преклоняюсь перед ними, но это же не сыновняя любовь… Расскажи мне о твоем отце. О короле. Понимаешь, сестра, прежде я думал, что мне надо просто встать на Камень, и все свершится само собой. А теперь я вижу, что все совсем не так просто. Они ждут короля. А я не знаю, что значит быть королем. Скажи мне, пожалуйста!

Майвэ медленно села. А что сказать? Она задумалась, вспоминая отца. Долго молчала. Потом посмотрела на Деанту.

— Отца любят. В него верят и идут за ним. Мне кажется, у тебя получится…братик.

Воины, уважая скоромность Майвэ и девушек, покинули зал. Майвэ потянулась к воде — живой здешней воде — нагревая ее.

"Если я завтра умру, то я умру чистой и красивой, — думала она. — Но я не умру. Потому, что тогда Арнайя не сдержит слово перед отцом. А он должен. Мы должны вернуться, оба".

…Прекрасна была дочь королевы, бела как снег, румяна как кровь и волосы ее были черны, как вороново крыло…

И глаза ее были как вешняя листва…

Она достала из седельной сумы завернутый в льняную ткань черный длинный кафтан, расшитый серебром, крохотными гранеными хрустальными бусинками и круглыми жемчужинками. Луны дома ее отца, лебеди дома ее матери, и звезды неба над Холмами были вышиты на нем.

И достала она свой венец из маленьких филигранных звездочек с хрустальными сердцевинками.

Когда она хлопнула в ладоши, позволяя всем вернуться, Арнайя Тэриньяльт вошел первым, и ей стало больно оттого, что он не может сейчас ее видеть. А в его руках была тонкая кольчуга и черная стеганка.

— Надень завтра вот это, госпожа, — сказал он. — Она тонкая и легкая, но прочная. Надень под свой кафтан.

— И это, госпожа, — сказал, не скрывая восхищения, Орна из Королевского Холма. — Голова-то ценнее всего. — Он протянул ей маленький круглый шлем с кожаным подвесом и кольчужной бармицей. — А венчик мы сейчас приладим, все будут видеть, что вы принцесса.

Вода собиралась, стекая из желоба, в каменном углублении. Светильные камни давали и небольшое тепло, дивно это было Иште и Сиэнде. Деанта, раздетый до пояса, мылся в холодной воде. Девушки смотрели на его спину — мускулистую, жилистую, без капли жира. Пустыня не позволяла нагулять лишнего. Сиэнде лила воду, Иште мыла ему длинные темные волосы. Это была великая честь — готовить короля к походу.

Рубаха, сшитая из белого шелка и вышитая несчастной Анье Тианаль, лежала на руках у Майвэ. Мужчины стояли в стороне, ибо этот обряд — облачение и омовение уходящего на смерть, принадлежит лишь женщинам.

Майвэ взяла гребень, и Андеанта опустился на колени, чтобы она могла расчесать ему чистые волосы. Затем уже мужчины облачили его в белый, расшитый золотом дублет с множеством золотых пуговиц на рукавах и опоясали золотым поясом, опустили на плечи белый плащ и застегнули у горла золотой фибулой.

Король должен блистать как солнце.

— Ала Аларинья, — завороженно прошептала Сиэнде. — Ала Аларинья! Лучший из всех!

Деанта положил руку девочке на голову и поцеловал ее в темя.

— Нет, милая, я другой. Я не умру. Но я буду любить тебя и всех, кто пойдет за мной, и жизнь за вас положу.

Иште потянула девочку к себе.

— Не мешай королю готовиться к бою, — прошептала она.

Перстень королей он снял с шнурка на шее и надел на палец.

— Я готов, — негромко сказал он.

— Готовы ли вы? — обратился Тэриньяльт к Майвэ, Науринье, Сатье и Нельруну.

— Найдешь ли ты дорогу в городе, государь? — спросила Иште.

Сатья положил ей руку на голову.

— Я спою ему дорогу, девушка. Я родился и вырос в Столице.

Сиэнде подбежала к Андеанте и обняла его колено.

— Возвращайся, король! Ала Аларинья!

— Выступаем утром, — сказал Адахья. — Хьярна и Юэйра, остаетесь с женщинами здесь.

— Нет! — закричал Юэйра. — Нет. Умоляю, господин… государь, я не останусь! Я…я не могу!