– Воды?
–  Послышался рядом голос с хрипотцой.

Лави напряглась, приподнялась на локтях и уставилась на мужчину средних лет. Шрам на левой щеке, ожесточенные черты лица, серые глаза без малейшего тепла…

Лави не сводила с него глаз.

Мужчина поднялся с плетеного кресла. Роста он был невысокого, но что-то в нем настораживало. Он подошел к комоду, на котором стоял графин с водой. Налил воды в стеклянный стакан и таким же неспешным шагом подошел к Лави.

Она покосилась на его руку.

– Вот, держи.

Лави молча взяла в руки стакан и оценила обстановку. Это точно не Ангардория, она не связана, ее не пытают. Уже не плохо!

– Пей, тебе полегчает.

Она поднесла стакан ко рту, принюхалась. Никаких отличительных запахов. Похоже, и, правда, обычная вода.

– Это просто вода. Она не отравленная, - спокойным тоном произнес незнакомец.
–  У меня нет цели тебя убивать.

Лави сделала глоток. Затем еще один. И еще. Как же ей хотелось пить! Жадными глотками допила все до последней капли. Головная боль отступала, сил в теле стало больше.

– Что со мной? Что вы мне вкололи?
–  Произнесла Лави и удивилась своему охрипшему голосу.

– Ничего.

– Как это «ничего»? Тогда почему у меня так раскалывается голова?

– Ты забегаешь наперед.

«Какой-то он неразговорчивый», - пронеслось у нее в голове.

– Где я?

– В моем доме, - ответил незнакомец.

– И где находится ваш дом?

– Точно не в Ангардории, - улыбнулся незнакомец. Но эта улыбка больше походила на оскал.

Лави напряглась. Перед ней явно стоит человек, судя по его внешнему виду и одежде. Он ее видит и знает про Ангардорию!

Незнакомец подошел к ней, забрал пустой стакан, налил в него воду, подошел к кровати и поставил его на кровать. Лави снова охотно взяла его в руки и сделала жадный глоток. Пить хотелось невыносимо. Она никогда не испытывала такой жажды!

– Почему я здесь?

– Пей и не задавай вопросов!

– Меня будут искать!

– Знаю. Потому и выкрал тебя.

– Выкрал? Зачем?

– Ты - моя гарантия.

– Я - что?

В комнату вошел еще кто-то, и Лави напряглась сильнее.

Вошедший выглядел как цепной пес. Лицо - смуглое, покрытое трехдневной щетиной, глаза - цвета пепла, волосы спутаны.

– Глир, разве я разрешал тебе входить?
–  Гаркнул вошедший.

Лави переводила взгляды с одного на другого, не понимая, что происходит.

Второй человек с темными глазами явно разозлился, но поспешно взял себя в руки, извинился сквозь зубы и вышел из комнаты. Только сейчас Лави оценила обстановку. Маленькая комнатушка с кроватью, на которой она сидела, комодом и креслом, стены из бревен, низкий потолок, деревянные половицы.

– Тебе не стоит меня бояться. Ни я, ни мои головорезы не причинят тебе вреда.

– Голово… Что?

– Не бери в голову!

Эта фраза разозлила Лави. С самого детства вокруг нее витали тайны. Ни мама, ни бабушка ничего не говорили, кроме того, что она все узнает, когда вырастет. И этот туда же! Только теперь она уже взрослая и имеет право все знать!

– Ну, нет уж! Почему вы меня выкрали? Зачем я вам?

– Скоро узнаешь, птичка.

– Кто вы? Почему вы меня видите? Люди не видят нас!

Незнакомец неожиданно рассмеялся.

– Люди не видят, да. Неужели ты ничего о нас не знаешь, Лави?

– Вы знаете мое имя?

– Конечно, знаю!
–  Он потер ладонями лицо.
–  Они, что же, стирают вам память?

– Кто?
–  Растерялась Лави.

– Ты никогда не задумывалась, почему в Ангардории так мало нильфиек и нильфов? А кто твой отец, никогда не задумывалась?

Лави открыла и тут же закрыла рот.

– Неужели вы мой…

– Нет, я не твой отец, - снова рассмеялся незнакомец.
–  Но хочу вернуться домой, к которому меня не подпускает эта старая карга.

– Карга?
–  Лави слышала это слово впервые.

– Карга, которую вы зовете Равни. В общем так, Лави. Ты поможешь мне! А вот это, - он разжал кулак, в котором был ее медальон, - ты получишь, когда выполнишь то, о чем я тебя прошу.

Лави покосилась на свою грудь, где больше не было медальона.

Она присмотрелась к мужчине внимательнее. Коренастый, широкоплечий. Она не нашла в нем ни единого сходства с нильфами.

– Чего вы от меня хотите?

– Ничего такого, чего ты не могла бы сделать, - он хмыкнул.
–  И, кстати, зови меня Калиф.