Я отскочила от дракона назад, чтоб он больше не вздумал меня облизывать. Тот лишь замер в замешательстве, удивлённо глядя на меня. Он тихонечко всхрапнул, словно лошадь, и тоже сделал шаг назад. Улёгся, обвив хвост вокруг тела, и больше не двигался. Не сводя с него глаз, я наклонилась к воде и попыталась смыть слюну дракона. Я была настолько возмущена неожиданным облизыванием, что забыла бояться чудища.

— По-моему, тебя зовут Вильгейм, — вспомнила я, как называл его стражник на Сивуроне.

Дракон снова всхрапнул.

— Как понимаю, есть ты меня не будешь?

Мой «собеседник» помотал головой, будто мух отгонял.

— И что мне с тобой делать, Вильгейм?

Дракон с шумом выдохнул, и из ноздрей вырвался дым.

Тщательно умывшись, я почувствовала себя лучше. Вернувшись на берег, я обнаружила, что дракон лежал в той же позе.

— Ну, что смотришь?

Дракон отвернулся.

— Лучше подвинься. Разлёгся на весь берег. Не пройти.

Вильгейм послушно подобрался. Отодвинулся на пару шагов назад и сел. Я удивлённо на него уставилась.

— Так ты что, понимаешь меня?

Он вытянул шею и затряс головой. Теперь я ничего не понимаю.

— Что же за заклинание я произнесла?!

Вильгейм снова потянулся ко мне со своим языком. Я отскочила в сторону.

— Хватит меня облизывать!

Дракон обиженно фыркнул, но засунул язык обратно в пасть.

— Послушай, давай-ка мы с тобой сразу договоримся: ты меня больше облизывать не будешь.

В ответ очередное недовольное фырканье. Такое ощущение, что я с лошадью общаюсь.

— Ну, будем считать, мы договорились.

Я сделала неуверенный шаг вперёд.

— А ты меня не укусишь?

Вильгейм замотал головой.

Никогда в своей жизни я не трогала живого драконов. Хоть мы и пересекались с этими «милыми» созданиями множество раз, но я всегда старалась держаться от них на расстоянии. Жизнь, знаете ли, дороже. Так что настолько близко живого дракона я видела впервые. Его чешуйчатый панцирь напоминал растрескавшуюся землю. Серые пластины размером с мою ладонь заходили друг на друга, защищая кожу, как броня. На ощупь они были шершавыми и твёрдыми, как камень. При малейшем движении дракона пластины расходились, обнажая под собой грубую толстую кожу. Щели не больше сантиметра. В такую щель не пройдёт ни одно копьё.

Вильгейм улёгся набок, запрокинув свои передние лапы себе на брюхо. Задние лапы были намного мощнее передних. На их фоне последние выглядели совсем короткими, едва дотягивались до живота. Сгибались они в двух местах, у предплечья и кисти. Вильгейм скрестил их на груди. В свете луны блеснули когти. Я осторожно коснулась кончика когтя ближайшей ко мне лапы. Острый, как наточенный меч. Как же он умудрился даже не поцарапать меня, когда сжимал в своих объятиях?

Длинная, будто змея, шея изогнулась, услужливо подсовывая мне под нос клыкастую пасть. Дракон с не меньшим любопытством разглядывал меня. Его жёлтые круглые глаза с вертикальными зрачками не мигали. Ушей не было в помине. Лишь какие-то наросты на затылке, то ли рога, то ли присохло что-то. Пасть вытянутая, приплюснутая. Клыки в три ряда, резцы на верхней и нижней челюстях раза в два длиннее остальных зубов. Дыхание, мягко сказать, зловонное. Из ноздрей при каждом выдохе вырывалось небольшое облачко дыма.

На спине у Вильгейма имелись огромные кожистые крылья и костяной хребет. Словно вывернутый наружу позвоночник, острые шипы шли от самой головы до кончика хвоста. На шее, правда, шипы были короче и с обломанным кончиком, на спине же — длинные, заострённые. К хвосту они учащались и истончались, становились больше похожими на конусообразные пики. Не знаю, как у этого дракона, но есть многие разновидности, у которых хвост был ядовитым, как у мантикор.

Вильгейм покрутился на месте, усаживаясь поудобнее, и мой взгляд наткнулся на здоровенный шрам на его боку и ещё несколько на спине и задней лапе. Порезы уже затянулись и зарубцевались, но видно, что они были глубокими. Присмотревшись, я заметила ещё один довольно-таки свежий шрам ближе к хвосту. Рана немного кровоточила, серая чешуя окрасилась красным. Вильгейм наклонил к ней голову и слизнул кровь.

— Кто это тебя так? — на рану от меча или стрелы не похоже. Скорее на шрам от огромного хлыста. Дракон оскалился и злобно зашипел. — Это Архимаг тебя бил? — догадалась я.

Вильгейм выпустил тоненькую струйку огня и горестно завыл. В монотонности взятой ноты он переплюнул даже ликантропов. Мне стало его жалко.

— Так ты его пленник? Он заставлял тебя нападать?

Я аккуратно коснулась раны. Вильгейм выгнул свою шею так, что голова оказалась надо мной, и мы оба уставились на его израненный бок.

В этот раз я точно знала, что надо делать. Слова сами слетали с губ, с пальцев потянулись золотистые нити. Тихий шёпот подсказывал, что надо говорить и делать. Никакого давления извне. Я сама контролировала мощь Древних Знаний, а не она меня. Эта магия сродни той целительной, которой обладал Аррдари. И раньше я ей не обладала. Зато теперь могла исцелять, чем я и занялась. Дракон благодарно фыркнул.

Как только рана затянулась полностью, я отошла подальше полюбоваться на дело рук своих. А я молодец! Не думала, что когда-нибудь мне удастся кого-то исцелить, при этом не угробив пациента. Хотя, если подумать, не исключено, что один раз я уже кое-кого исцелила. Возможно, Аррдари был прав, и тогда в пещере на Звейн’Явь именно я излечила Дедрика. А я им тогда не поверила. Наверно, это произошло как-то само собой, подсознательно, только потому, что я тогда этого очень захотела. Дедрик был так слаб, так уязвим, мне так хотелось ему помочь. Я тряхнула головой, отгоняя мысли о рыцаре.