С одной стороны, мужчине хотелось рассказать обо всем Веронике, но с другой…По тому, какое выражение лица было у Алисы, когда она признавалась ему во всем, это решение далось ей непросто. Да и вазэктомия исключает любую возможность Сержа иметь детей. Значит, эта ситуация просто не сможет повториться.

Мужчина взъерошил волосы и тяжело вздохнул. Как же сложно найти правильное решение! То, что они поступили так один раз, не говорит о том, что в следующий все будет иначе. Что за семейка? Алиса травит, дед покрывает, а Серж — делает вид, что вообще ни при чем! Наградил же бог родственничками!

Да, Алекс все еще не считал Нику бедной овечкой, но такого отношения она явно не заслужила! Ладно, пока он побудет тут и сможет присмотреть за девушкой. Возможно, заметит что-то, что поможет ему лучше во всем разобраться и понять, стоит ли вообще беспокоиться. Хотя ситуация, мягко говоря, шокировала его. Принимать какое-либо решение сейчас он просто не мог. Учитывая новые сведения, вопрос о том, стоит ли ему беспокоиться о благополучии своей семьи из-за близости Ники выглядел более чем смешно. Но все же Алекс решил узнать как можно больше о том, что вообще происходило между этими людьми, чтобы видеть полную картину. И начать, похоже, стоило с того момента, когда Ника появилась в «Эдеме». Тем более, что Святослав указал, что именно там она познакомилась с его братом.

Черт…как же это сложно! Откуда только эта девчонка взялась на его голову? Наглая, самодовольная, но в то же время такая хрупкая и, как оказалось, беззащитная. А самое странное это то, что сейчас, куда не ткнись, он везде встретится с ней — его работа и отношения с семьей так или иначе связанны с Майер. Если он когда-то жаловался на то, что его жизнь слишком скучна и обыкновенна, то Ника явно сделала его тихие и размеренные дни более насыщенными. Да, стоило признать — сейчас блонда занимала его мысли куда больше, чем остальные девушки, с которыми он когда-то был знаком.

Нике долго не давал покоя тот разговор с Алексом в кабинете. Уже очень давно она не говорила ни с кем о том, что у нее существуют проблемы такого рода. Да, она отчаянно хотела забеременеть, но подавляла в себе это желание как могла, потому что интуитивно чувствовала — ей уже это не удастся сделать. Даже с Сережей она перестала говорить о будущем, потому что видела, как мужчина тут же начинал закрываться и переводить тему, как только речь заходила о детях. Самое ужасное было то, что ни один специалист не мог объяснить, в чем проблема. Казалось бы — они оба здоровы и срыв беременности был единственной проблемой. Но дело в том, что сам факт беременности был! Но вот теперь, даже после того, как они совершенно перестали предохранятся, результата не было.

Конечно, у них еще было впереди достаточно времени, чтобы создать семью, но… Как бы Ника не обманывала себя, но она уже чувствовала, что постепенно ее чувства к Сержу охладевают. Симпатия, интерес и забота остаются, но любовь вместе со страстью уже давно ушли. В глубине души девушка понимала, что остается с ним из-за совместного прошлого и…благодарности. Да, именно так. Ведь это именно он стал тем человеком, который в прямом и переносном смысле помог ей вернутся к жизни после страшной аварии. В тот момент Ника поняла, насколько Серж любит ее. Она просто не могла оттолкнуть его после всего, что он для нее сделал.

Но оставаясь с ним, девушка будто замерла на месте — уже много месяцев ее жизнь была однообразной и не приносила особого удовольствия. Все происходило по привычке. По привычке руководила «Эдемом», по привычке докладывала обо всем Суворову, по привычке занималась сексом…Единственное, что по-настоящему заставляло ее оживать — недолгие моменты общения с Машей. Этот маленький ангел был так похож на ее сестру — тот же смех, те же искры в глазах и та же нежность. Ника будто снова оказывалась рядом с Мариной, а после — не могла себя простить за произошедшее.

Девочка была ее отдушиной и маленьким счастьем, ради которого Ника готова была пойти на все. Собственно, даже в «Эдеме» девушка осталась только ради нее — лечение было слишком дорогостоящим, так что дивиденды от отеля были жизненно необходимы ее семье. Миша вкалывал целыми днями, а свободное время проводил с дочерью, но даже его достаточно приличный доход айтишника не позволял ему увести девочку к иностранным специалистам, которые бы смогли помочь ей.

В ту ночь, когда случилась авария, в машине с Никой и Мариной была и маленькая Маша. Девочке тогда только-только исполнилось три года, и, казалось бы, она вообще не должна была бы помнить страшное происшествие. Да, она и не помнила, когда осознанно старалась вспомнить что-то, но вот где-то на задворках памяти время от времени появлялись страшные картины.

Ника не знала, что именно тогда произошло, поскольку сама была в тяжелом состоянии, но оказалось, что Маша после смерти Марины просто перестала говорить. Психологи не без оснований списывали все на стресс и говорили, что это временно. Но прошел месяц, затем полгода, год, а изменений не было. Когда стало понятно, что самим им проблему не решить, нашли школу, где детей с подобными заболеваниями принимали — они вливались в обычный коллектив, но параллельно с ними занимались специалисты. Было больно видеть, что остальные малыши постепенно раскрываются и начинают иначе смотреть на мир — положительные эмоции и впечатления вытесняют ужасные воспоминания, да и время в этом помогает. Но с Машей все было иначе — она не знала, чего боится, а потому и не могла бороться с этим.