На маму давно не было никакой надежды, та с трудом приходила в себя после инсульта, с которым ее увезли прямо с похорон дочери, так что чем больше Катя всматривалась в красивое мужское лицо, нависшее над ней, тем больше убеждалась в том, что никаких отношений у них с Авериным нет и быть не может. А если учесть, что они тепер сотрудники, то вообще…

Оставалось теперь каким-то образом донести это до Аверина. Катя вздохнула и встала, проигнорировав протянутую руку. Ей лучше не прикасаться к нему, кто знает, что на этот раз сработает катализатором. Клим приподнял бровь, но ничего не сказал, пропустил Катю вперед и пошел следом.

Клим не отставал ни на шаг, и Катя чувствовала себя как под конвоем, но держался он на расстоянии и руки в ход не пускал, что служило весьма сомнительным утешением. Многие успели их увидеть вдвоем, и Катя могла дословно пересказать, что говорилось им вслед особо ярыми представительницами фан-зоны Аверина.

— Какую кухню ты предпочитаешь? — спросил тот, лишь только они вышли из здания, где офис «Мегаполис Инвеста» занимал три этажа.

«Свою. Десять квадратных метров». Но вслух она сказала, конечно же, другое:

— Клим, я не пойду с тобой ужинать, я спешу домой, а по дороге мне еще нужно зайти в супермаркет. У меня есть полчаса, максимум сорок минут, если тебе неудобно разговаривать здесь, вон там есть приличная кофейня, — и, не услышав возражений, направилась в указанную сторону.

Они выбрали самый дальний столик у окна, и Клим не успел даже как следует усесться, как Катя первой атаковала в лоб:

— Говори, что тебе от меня нужно, и я побегу.

Сказать, что ей удалось его удивить, это ничего не сказать, Аверин уставился на Катерину с таким видом, будто у нее по всему телу распустились диковинные цветы. Он молчал минуты две, а то и три, и все это время Катя терпеливо ждала. Наконец Аверин родил:

— Я вообще-то спросить хотел, почему ты сбежала, ведь у нас, как мне показалось, все прошло хорошо? Или нет?

— Просто отлично, — подтвердила Катя, — мне все понравилось.

Клим поерзал и заговорил уже менее уверенно.

— Тогда почему? И почему ты назвалась Алисой?

— Это первое, что пришло в голову. Честно? Я решила, что ты соврал, и ты не Клим, а, к примеру, Сигизмунд, — покаянно призналась Катерина и поспешно добавила, — прости.

Клим оторопело ее рассматривал.

— Хорошо, допустим. А сбежала зачем?

— Я не сбегала. Просто проснулась, поняла, что выспалась, вызвала такси и уехала.

— В разорванном платье и босиком? — скептически поднял бровь Аверин.

— Да, я не смогла найти туфли, пришлось одолжить твои носки. Конечно, если бы я знала, какие они дорогие, то не посмела бы, но я не знала. Не волнуйся, я завтра принесу, они целые и постиранные. А что, девочки, которых ты обычно снимаешь в ночных клубах, сами от тебя не уходят, ждут, когда ты их выставишь?

Клим сверлил ее пронизывающим взглядом, и Кате казалось, она видит, как у него в голове лихорадочно вращаются шестеренки, ускоряя мыслительный процесс.

— Я понял, — он медленно откинулся на спинку стула, и шестеренки существенно замедлили ход, — я что, орал на весь дом?

— Я стояла под дверью. Ничего такого, Клим, мне хотелось пить, и я пошла искать тебя. Или кухню. Я не собиралась подслушивать, так получилось.

Клим смотрел в сторону, его взгляд потяжелел, и теперь заерзала Катя. Он, конечно, прекрасен, когда вот так задумчиво молчит, но время течет как вода сквозь пальцы…

Внезапно обе ее ладошки накрыли крепкие руки, и черные глаза пробуравили в ней несколько отверстий, в которых тут же зажглись огоньки и потекли по венам.

— Я ошибся, Катя, — он говорил низко и немного хрипло, ей вдруг стало тяжело дышать от того, как непривычно прозвучало из его уст ее имя, — прости меня. Я идиот.

Дыхание совсем перехватило. Невозможно, совсем невозможно быть хладнокровной и рассудительной, когда он вот так держит ее руки и топит ее саму в своих бездонных черных озерах.

— Я… — голос сорвался, меньше всего хотелось заводить старую песню из серии «Я не такая», она прогнала наметившийся в горле комок и продолжила, — я ни за что не осталась бы у тебя, если бы сама не захотела. Может, это погоня так подействовала, может твой мотоцикл и то, как мы летели там, на трассе, но я тогда уже поняла, что останусь. Я тебя захотела, Клим.

Теперь уже она буравила Клима, прожигая в нем дыры, а он вдруг сжал ее пальцы так сильно, что она даже ойкнула, и приник к ним губами.