Я не без дрожи прошел мимо залитого кровью тела в стареньком потрепанном платье, злыдни старались походить на людей и копировали их во всем, и еще раз применил сначала Глаз и сразу Волну. Так и есть, остался последний, самый главный противник, который и охраняет монету. И наша парочка была уже возле него.

Неужели высокородные и не собираются на меня нападать? Тогда выйдет очень тупо. Сейчас они убьют финальную тварь, возьмут монету, а мне останется лишь локти кусать. Конечно, может, ребята еще подерутся. Но что-то мне подсказывало, что Куракин заберет ее без всякого боя.

Вот Макс, вот дурак. Решил, что всем нужна его шкурка, все хотят его обидеть. А Куракин попросту захотел выиграть в испытании. Показать остальным свое превосходство. И надо сказать, у него явно получилось. Я прибавил ходу, запоздало понимая, что все равно не успеваю.

Однако общая картина боя, который, собственно, уже заканчивался, меня удивила. Недооценка сил противника всегда выходила боком. С другой стороны, когда ты высокородный, с детства свыкаешься со своей особенностью, то адекватное восприятие реальности чуток нарушается. Вот парочка аристократов и прыгнула в воду, не зная броду.

На полянке, прикованная цепью к одному из толстенных деревьев, бесновалась химера. Пусть совсем молодая, но химера! Самая настоящая! Где ее только взяли? Они там в руководстве школы окончательно умом тронулись? Мне казалось, что не каждый взрослый маг способен с нею справиться. А лежащий ничком Аганин, не подававший никаких признаков жизни, пятящийся спиной вперед Куракин, лишь подтверждали мою догадку.

Химера, пусть и была крохотной, всего на голову выше меня, выглядела завораживающе. Первый раз, когда я увидел ее изображение в учебнике, то очень удивился. Оно значительно отличалось от устоявшегося среди немощных образа. Во-первых, химера действительно была наполовину львом, наполовину чем-то напоминающем то ли змею, то ли дракона. Только разделение шло не поперек, а вдоль. Поэтому с правой стороны землю топтали мягкие кошачьи подушечки, а с левой подпирали толстые чешуйчатые ноги. С головой все было попроще. В процессе нападения химера проявляла поразительное единодушие. Рывок — голова трансформировалась и львиная пасть попыталась прокусить защитный барьер Куракина. Вспышка контратакующего заклинания — и вся тварь превратилась в водяную ядовитую змею на коротких ногах.

Между тем Куракину приходилось откровенно хреново. Он уперся спиной в дерево, продолжая кастовать заклинания, но голова на длинной шее вновь устремилась к высокородному. Громкий крик разнесся по лесу, свидетельствующий о его ранении. Быстро закончились защитные артефакты.

— Кузнецов, — увидел он меня. В глазах, наполненных слезами, читался страх. — Помоги.

Я ничего не ответил и быстро направился к дереву, к которому была прикована химера. Золотая монета издевательски лежала на самом виду. Не думал, что все будет так просто. Не думал, что все выйдет так замечательно.

— Кузнецов!

Я сделал над собой невероятное усилие, чтобы не повернуть голову к Куракину и прибавил ходу.

— Кузнецов! Максим!

Крик Куракина можно было сравнить со скрипом ногтей по грифельный доске. Он будоражил кровь, бил по нервам, заставлял крохотные волосы на руках вставать дыбом.

— Максим! Помоги! Пожалуйста! Заятие. Обещание на крови. Что хочешь! Максим!

Я дрожащими руками поднял монету и убрал во внутренний карман. Рядом, натягиваясь и перетираясь о могучее дерево, погребально звенела цепь. Химера нашла свою жертву и теперь не обращала на остальное никакого внимания.

Сила, точнее ее остатки, старались сдерживать могучую тварь. Куракин даже не пытался скастовать что-то знакомое. Просто перенаправлял силу, обращая ее в защиту напрямую, как делают только волшебники. Это что-то вроде защитного рефлекса, инстинкта самосохранения. Ты даже толком не соображаешь. Просто защищаешься, не понимая, что сила таким образом уходит намного быстрее.

Куракин больше не звал меня. Видимо, понял всю бесполезность этого занятия. Его школьная форма была мокрой на груди от крови. Высокородный судорожно сучил ногами, пытаясь отползти от химеры, не понимая, что уперся спиной в ствол дерева. Мне стало совсем не по себе. Это уже не похоже на испытание сил, скорее на агонию.

Я завертел головой. Ну? Где наблюдатели, которые должны сейчас вмешаться? Якут, Козлович или кто-то из Менторов? Он же умрет. Самым натуральным образом.

Сознание этого прошибло, как электрический разряд. Да, Куракин был моим врагом, самым настоящим. Тут вряд ли можно ошибиться в формулировках. Но готов ли я был к тому, чтобы он сейчас погиб? Чтобы он умер из-за моего попустительства? Сможет ли меня потом кто обвинить?

Сам вопрос показался чудовищным. Какая разница, что обо мне подумают? Как в первую очередь я потом жить с этим буду? Вот Куракин гад. Сейчас я ненавидел его еще больше. И именно из-за того, что не мог поступить по-другому.

Плеть обняла львиную голову в самый последний момент, стягивая ее все крепче. Пасть глухо щелкнула, ухватив зубами воздух. Тело химеры тотчас полностью обратилось в дикую кошку, с поразительной быстротой развернувшись и прыгнув на меня. Даже сообразить ничего не успел, тем более обратиться к стихийной магии.

Меня отбросило в сторону, как ротозея, угодившего под машину на большой скорости. Собственно, именно такой химера и была. Несокрушимой машиной. Единственное, я успел сгруппироваться и ничего себе не отбить. Вот и говори после этого, что фехтовальный клуб лучше атлетического.