Сейчас же, рассматривая этот высокий синий забор, я думала о том, как жаль, что нельзя заглянуть за него. Заглянуть и проверить, стоит ли там еще будка, в которой жил старый и добрый пес Шарик, который по рассказам моего брата, как-то летом забежал к нам на двор и остался навсегда. Жаль, что нельзя снова побывать в холодном страшном погребе с пауками, где всегда приятно пахло сыростью и, спускаясь в который с лампой в руке, я чувствовала себя героиней фильма. Посмотреть, живут ли еще около нашего огорода ежики, за которыми я наблюдала по вечерам. Жаль, что нельзя походить вокруг яблонь, от которых всегда так приятно пахло, еще раз забраться на печку и сидеть там, в обнимку с книгой, наблюдая за тем, как мама с бабушкой лепят пирожки. Жаль, что мне больше нельзя вернуться туда хоть на минуточку и просто постоять. Посмотреть на все это, посмотреть на свою бабушку и на маленькую наивную себя.

Когда мама пришла домой, я показала ей эту панораму. Она долго молчала. А потом улыбнулась уголками губ и попросила поискать еще одно место. Село под городом Старый Оскол, где долгое время жила моя бабушка, и в которое они часто ездили с мамой, когда та была маленькой. Оно не было обозначено на карте, но я его нашла. Село все еще было там, но домов осталось совсем мало. Дом бабушки снесли и о том, что он когда-то существовал, напоминал лишь столб, стоящий рядом с дорогой. Мама очертила пальцем место, заросшее травой, и показала, где находился тот дом, показала, где был сарай, в котором жила ее любимая корова, и где была небольшая песочница, в которой она девочкой закапывала секретки. Там моя бабушка провела много времени, там она плакала и смеялась, там она подружилась с девочками, с которыми общалась долгие годы, там делала нелюбимые уроки, влюбилась в соседского мальчика, что жил в доме напротив, и там ждала его из армии, но, так и не дождавшись, вышла за другого. Там она праздновала свадьбу, там родила своего первого ребенка – моего дядю. Там прошла вся ее молодость. Там, на кладбище, на окраине села она похоронена рядом с моим дедушкой. И так вышло, что там до сих пор живет семья того соседского мальчишки, который любил мою бабушку несмотря ни на что до конца своей жизни.

2 мая 2016

Салют, желания и снова салют

Так вышло, что в этом году я впервые ходила посмотреть на салют в честь 9 мая. Целенаправленно не собиралась, просто как-то так все совпало, можно сказать, что получилось само собой.

Было так много людей, будто бы, чтобы посмотреть на салют, в мой район съехалась вся Москва. Семьи, пары, компании друзей. Люди суетились, о чем-то оживленно говорили и восторженно ждали, а когда салют начался, все на мгновение будто замолчали и замерли. Удивительно, но я почувствовала это даже через громко играющую музыку в наушниках. Наверное, многие в этот момент вдруг ощутили что-то или о чем-то вспомнили, подумали, потому что общая восторженность сменилась какой-то грустной радостью.

Стоя в этой толпе то ли веселых, то ли опечаленных чем-то людей, я, не отрываясь, смотрела на разноцветные огни в небе, рисующие различные фигуры, и думала. Думала, о том, сколько еще людей смотрят сейчас на салют. Сколько из тех, кого я знаю, кто мне дорог. Сколько из тех, кого мне еще предстоит узнать и полюбить. Сколько из тех, кто еще будет мне важен, и кому, возможно, буду важна я.

Это, наверное, был один из тех моментов, который, кажется, может продлиться вечно, потому что время для тебя будто замедляется, и ты растворяешься в этих смешанных чувствах, ощущениях и, как бы пафосно это не звучало, в вечности. Такие моменты, во многом из-за яркости своей, запоминаются лучше других. Они врезаются в память еще и потому, что в подобные минуты мы испытываем чувства, немного отличающиеся от повседневной восторженности или радости, или печали. Это что-то другое. Что-то к чему трудно подобрать описание.

Когда я шла домой в толпе людей после того, как все закончилось, меня не покидала какая-то мысль, какое-то ощущение, которое я никак не могла осознать. Что-то крутилось в моей голове, что-то беспокоило меня, но я не могла понять, что именно. Глядя на проходящих мимо, я вдруг подумала о том, сколько же людей жили на этой планете. Имена большинства из них канули в лету. От многих не осталось совершенно ничего. Все они верили, любили, радовались, грустили и были. А теперь их нет. Сколько у всех у них было стремлений, мечтаний и надежд. Сколько великих историй любви, жертвенности и преданности, о которых мир никогда не узнает, существовало, существует и будет существовать. Да, есть и были такие люди и истории, которые остаются в мировой памяти чуть дольше других, но когда-нибудь позабудут и их. Я просто не знаю, как описать чувства, которые испытываю, думая об этом. Раньше, когда мы приезжали на кладбище к моей бабушке, я смотрела на соседние, заросшие травой могилы, и думала, почему так получилось, почему люди забыли о своих родных. Но теперь я, кажется, понимаю.

Когда я уже подходила к своему дому, ко мне, наконец, пришло осознание. Я поняла, что за мысль крутилась у меня в голове, что за чувство я испытывала.

В тот день, стоя впервые в своей жизни под небом, на котором разноцветной паутиной расползался салют, и, слушая одну из песен своего плейлиста, в один из ярких моментов моей жизни, который отложится в моей памяти надолго, я осознала, что, пожалуй, единственным моим желанием на сегодняшний день является то, чтобы близкие мне люди знали, как сильно я их люблю. И чтобы все они были счастливы и здоровы.

Все это пройдет, все закончится, и пока мы не покинем этот мир, мы не узнаем, есть ли что-то после. Возможно, все это действительно именно так. Так бессмысленно и кратковременно. Возможно, мы навсегда теряем тех, кто нам дорог и те, кому дороги мы, когда-нибудь навсегда потеряют нас. Поэтому это так важно. Знать, что люди, которых ты любишь, чувствуют твою любовь. Знать, что тебя любят и ждут. Потому что, чтобы мы ни делали, ни говорили, чтобы ни происходило вокруг, в конечном счете, только это и имеет ценность.

Потому что в итоге все к этому сводится. Потому что в итоге, возможно, это все, что у нас есть.

2 июня 2016

Когда хороший человек умирает, кто-то должен расстроиться

«Для приема внутрь» – было написано на одной стороне коробочки с моими таблетками. «Отпускается только по рецепту врача» и «Хранить в недоступном для детей месте!» – на другой.

Когда я была этим самым ребенком, я часто удивлялась, как я должна принимать эти таблетки, если их просят хранить в недоступном для меня месте.