— Пойдем, Вер, а то твой лысый сейчас взорвется от перегрева, — и Мишка вытянул ее на улицу.

Уже возле машины их встретил тот самый Ярик, но сегодня он был на удивление не таким разговорчивым и постоянно отводил взгляд.

— Привет, — Вера первая поздоровалась с ним.

— Здравствуйте, Вера Николаевна.

— Просто Вера, — попросила девушка, на что получила невнятный кивок белобрысой головы. По мраморным ступенькам крыльца спускался Артем все в том же распахнутом пальто.

— Ярик, девушку домой. Допускаю, что маршрут может измениться, но конечная точка все равно та же, понял? Я на телефоне, если что. Давай, Рыжая, аккуратно, — он слегка подтолкнул ее к раскрытой двери машины.

— Спасибо за все, — ее легкий шепот утонул в его тяжелом вздохе, когда она пробежалась пальцами по пуговицам рубашки, — Я уже жду сегодняшний вечер.

Как ни старалась играть в приличную леди, а в последний момент все равно повисла у него на шее, как школьница, звонко присасываясь к его губам.

— Давай, давай, а то сейчас рабочий настрой мне собьешь, Верка, — почти затолкал ее в салон, закрывая за ней дверь, — Ярик, без фанатизма на дороге.

— Конечно, Артем Александрович, — парень кивнул и закрыл свое окно, выезжая с придомовой дорожки. Из будки возле ворот ему махнул Макс, и машина покинула территорию участка.

— Вера Николаевна, простите за вчерашнее, — парень был сосредоточен, снова избегая Вериного взгляда, в то время как она продолжала пытливо смотреть в зеркало заднего вида.

— Ты вообще о чем?

— Ну я вас вчера… Ну в клубе мы разговаривали, я разговаривал. Я просто не знал, что вы… Ну с шефом, это самое. Ну вы поняли.

— Да, ты достаточно понятно объяснил, — Вера улыбнулась, отворачиваясь к окну и рассматривая проносящиеся мимо усадьбы. Кто бы мог подумать, что она когда-нибудь здесь окажется, и даже будет ночевать в одном из этих роскошных особняков? — Тебе не за что извиняться, перестань. И вот это «Вера Николаевна» тоже, в задницу. Просто Вера.

— Просто Вера, — тихо согласился Ярик и даже, кажется, выдохнул.

А Вера снова отвернулась к окну, потрясенно раскрыв рот.

Удивительно, как всего лишь имя человека одним дает власть, а других заставляет пресмыкаться.

Страшно.

Волнительно.

И абсолютно по-новому.

По пути заехали в ресторан, Вера взяла новое платье, которое еще не надевала, выкружила у Люськи плойку, поклялась, что принесет завтра. И как-то в полнейшем воодушевлении заявилась домой. По пути, конечно, придумывала, чем оправдать свое отсутствие, но когда открыла дверь, забыла все на свете. С удивительным радушием Клинкову прямо с коридора встретила стеклотара. Прислушалась — в одной из комнат невнятное бормотание и отчетливый звон бутылок. Поставила пакеты на пуфик, сняла пальто, замерев на полпути. На крючке висела старая куртка Гриши, и она невольно принюхалась. Так не хотелось вешать рядом обновку, боялась, что провоняет, но не в руках, же таскать, это, же бред.

Никакого женского присутствия, Вера также не уловила, поэтому сразу прошла в комнату Гриши. Он, развалившись на диване, цедил пиво, рядом сидел «очаровательный» дружок, опухший от переизбытка жидкости в организме, перед ними любимая табуретка и килька в томате. Еще один полулежал, привалившись к шифоньеру и тихонько постанывал.

— Явилась, — дядя Гриша расползся в мерзкой улыбке, цокнув языком.

— И тебе привет. Где Люда? Почему ты в таком виде и почему они здесь?

— Где Люда, — фыркнул, — А нет больше твоей Люды. Была, да сплыла твоя Люда.

— Что значит «сплыла»? Дядь Гриш, что-то случилось?

— Ты где шлялась, свинья? Мы же все больницы обзвонили, Людка знакомого участкового на уши подняла, переживали, жрать не жрали. А ты шалава малолетняя, — он икнул от напряженного монолога, покрасневшими глазами гипнотизируя Веру, — Клара Васильевна то нам потом сказала, что мужик тебя тут таскал. Сука, — опять икнул, — Бабки нет, ты во все тяжкие пустилась. А о нас ты подумала? Мы же с Людкой из-за тебя разругались. Неблагодарная ты, неблагода-а-а-рная ты, Верка, — и хлебнул из бутылки.

— Так, а Люда то где?

— Издеваешься, зараза? Нету больше Людки твоей, ушла… Все пройдет, как с белых яблонь дым… М — м-м-м… Я не буду больше молодым.

Первый раз Вера слышала, как Гришка цитировал Есенина. Да если честно, с трудом верилось, что он вообще учился, а тут стихами заговорил. Переживал от разрыва с Людой, очевидно.

— А мириться не пробовал? Ты все-таки мужчина, сделай первый шаг, — предложила Вера и сникла. Она не могла рассказать, где была все эти дни, а значит опровергнуть легенду о распутной жизни было нечем. И получалось так, что Гришка с Людой поссорились из-за ее безответственности.