— Сравнила жопу с пальцем. То физрук, а то Лютик. Он ж худой и длинный, как глиста. Чем-то на нашего Дениску из ресторана похож, непонятно, в чем душа держится, — и девчонки захохотали в голос.

— Ой, Клинкова, нет в тебе романтики. Приголубила мужика, который одной своей рукой твою ляжку целиком обхватит, а этих дохликов кто приласкает? Да дело даже не в этом. Просто жалко мне его как-то стало и я…

— Только не говори мне…

— Предложила ему встретиться где-нибудь, раз уж мы больше не студентка и препод. Хотя ты знаешь, ролевые игры никто не отменял, — Ленка запихнула в рот очередную конфету и громко зачавкала в трубку. В этот момент из комнаты выполз дядя Гриша, уставившись на Веру. Осоловелыми глазами скользил по платью, по скинутым возле туфлям, а потом хмыкнул и снова вернулся в комнату, громко хлопая дверью.

— Ты реально собралась с ним спать? Нахера?

— Я ж не спрашиваю, нахера твоя бабка тесак под подушкой держит, вот и ты не спрашивай, — Ленка фыркнула и продолжила, — Вообще это было спонтанное решение, я не собиралась его никуда звать. Само собой как-то получилось.

— Мозги бы у тебя сами собой получились, и жить стало бы легче.

— А че мне теперь, Колю сидеть ждать до конца жизни?

— Нет, просто тебя бросает из крайности в крайность — то престарелый бандит, то сопля на подтяжках.

— Тебя то кто трахает, Клинкова? Не престарелый бандит? — Ленка обидчиво фыркнула и Вера уловила смену тона, — Ты, как бы тут не выеживалась, как бы не строила из себя монашку, а мы с тобой в одной упряжке, Клинкова. И ты хоть обосрись — ни за что не поверю, что ты бы сейчас своего мужика на какого-нибудь Стасика променяла. Молчишь? То-то же! Нечего других учить, когда у самой рыльце в пушку.

— Ничего ты не понимаешь, Лен…

— Ты, смотрю, много понимаешь, — Самохина помолчала, видимо успокаиваясь, в то время когда у Веры снова заслезились глаза, — Не дуйся, Верка, просто последнее время какая-то лажа кругом, на людей бросаться начала. Вчера папаня пришел, говорит, мол, на следующей неделе поведет меня на работу устраиваться, у них там какая-то МарьИванна в декрет ушла, место помощника бухгалтера освободилось, а я думаю, какой, блять, из меня бухгалтер? Всю жизнь актрисой хотела стать, — Ленка всхлипнула в трубку, — Наорала на него, он аж бедненький побледнел, с обоями слился.

— Лен, ну может тебе обстановку сменить надо? Тебе же предлагали в санаторий в Солнечногорск, поехала бы, мозги проветрила.

— А потом бы приехала и опять все заново. Не-е-е, если и помирать, то на глазах у родичей, пусть видят, до чего единственную дочь довели. Ты там давай, расскажешь потом, где была, че видела. Давай, Клинкова, бери все в свои руки и не давай спуску своему кобелю, — и положила трубку.

— И тебе пока, — прошептала Вера, опуская трубку на рычаг.

А потом с остервенением смывала косметику с лица, собирая черные разводы по раковине. Стащила платье, швырнула туфли куда-то на нижнюю полку шкафа и рухнула на кровать.

Забыл? Передумал? Или случилось что-то?

Вера был из той категории людей, которые до последнего верили в хорошее, оправдывая других. Какое бы дерьмо не случалось, она всегда думала — был ли у человека выбор, причина, объяснение тому поступку, который он совершил?

Может действительно, что-то случилось?

Но самое дибильное в этой ситуации было то, что Вера никак не могла связаться с Артемом. И это состояние непонятного ожидания и собственных додумок сжирало изнутри. Потому что если уж вышла херня — накручивай себя еще больше. Женщина делает это лучше всего на свете.

Вера выключила свет, забираясь под одеяло, утыкаясь носом в подушку.

Было дерьмово, когда с тобой не считались, делая вид, что ты собственно никто и твое мнение никому не нужно. А Вера и становилась никем, тенью, которая постоянно находилась в режиме «чудо случится, нужно только подождать», позволяя Артему вот так себя вести. Хотелось показать характер, не просто детские капризы, а именно твердое, взвешенное решение, чтобы поставить его на место, показать, что она тоже может вот так, кулаком по столу. Но это было настолько далеко от реальности. Вера была уверена — она простит его, как только он появится.

Утром, толком не позавтракав, побежала на рынок, караулить Люду. То, что это была совершенно глупая затея, Вера поняла, как только вышла из дома, но почему-то упорно надеялась, что все получится.

«Наивная простота, Клинкова».

Долго ходила между торговыми рядами, спрашивая про женщину в голубом берете. Никто не видел, никто не знает.

— Ну что высматриваешь? — какая-то бабка злобно фыркнула, когда Вера обходила овощной ларек по третьему кругу, — Сейчас пожалуюсь кому надо и кабзда тебе.

— Человека я ищу, говорила уже, — Вера устало потерла замерзшие руки, оглядываясь по сторонам.

— Ты мне тут зубы не заговаривай, человека она ищет. Я, таких как ты насквозь вижу. Глазками ходишь, стреляешь, где что упадет.

— Сидите над своей картошкой, ну и сидите, — девушка поправила платок на голове, уверенно шагая в сторону прилавка с колготками, — Привязалась.

От собственного бессилия хотелось ныть. Сесть прямо в лужу и ныть, что ничего не получается, никто не хочет помочь. Окончательно продрогнув, Вера вернулась домой.