– Фи, как не интересно. Может быть, мы вместе напишем ещё одну книгу? – вот это бабка. Все немцы с евреями и хохлами нервно курят в сторонке. Что же это за день такой. Все его разводят.

– Без проблем, Людмила Ильинична. Стойте, а ведь это мысль. У меня есть разрозненные истории. Их нужно собрать и окультурить. Добавить сюжетную линию. Всяких второстепенных персонажей. Я даже сейчас название придумал. "Книжка малоизвестной писательницы Любки Незабудкиной и маститой сценаристки Барышевой-Крестинской о том, как Людмила Осликова приехала покорять Москву". Даже обложку представил. Девица в сарафане и кирзовых сапогах на ослике едет по мосту у Кремля. Как? – заготовки были на самом деле. Началось ещё в первые дни попаданства. Не надеясь на память, стал записывать сценки смешные, какие помнил из "Уральских Пельменей", "Комеди Вумен", выступлений Задорнова. Набралось к этому времени уже три тетрадки. Особенно выделялся цикл из выступлений бывших студентов УПИ. Там кто-то умный взял и составил сборники, вот такой сборник, который называется "Сладкая парочка" Пётр и смотрел по компьютеру, когда собирался идти на выступление Вики Цыгановой. Дмитрий Брекоткин и Стефания-Марьяна Гурская были вместе бесподобны. Жаль, что девица ушла из "Пельменей".

– Вы нечто Пётр Миронович. Приятно с вами дело иметь. Где тут загогульку поставить.

– А я всем говорю, что я дурень, а не дурак, – попытался пошутить.

Немец хмыкнул, Федин прокашлялся, Толстая прыснула, переводчица, достала словарь, наш юрист сделал невозмутимое лицо. А ведь могут не прокатить шутки из двадцать первого века.

Подписали. Твою ж дивизию. Это теперь две повести написать срочно нужно. И нужен был этот асфальтоукладчик, взял бы пятьдесят тысяч марок и жил спокойно. Но нет. Нью-Васюки.

С продюсером группы The Rolling Stones Эндрю Олдемом встречались ни где-нибудь, а в министерстве культуры. Прямо в кабинете "мадам министер". Вот почему "мадам"? Конечно Екатерина Алексеевна замужем. И во Франции её нужно величать "Мадам". Но и патлатый очкастый Андрюха и его переводчик с такими же патлами, но чёрными, и с бородавкой на лбу прибыли не из Парижу, а из Лондону. Ну, да, пусть им.

Здание министерства было красивым. Строили же раньше. Не иначе вычурно называлось "Доходный дом" такого-то. А внутри была суета. Помощница Фурцевой Таня встретила Петра на улице, кутаясь в коротковатое пальто. Модница, блин. Оказывается Эндрю уже приехал. Перепутал время, переводя свои лондонские часы на наши поскотные. Уже чуть не час дожидается, выхлебал пять чашек чая и съел кило горчичных сушек.

Протолкались с Таней через бегущих рулевых культурой и оказались в кабинете Фурцевой. За огромным столом для совещаний эти двое патлатых англичан смотрелись комично. Словно нечёсаного крестьянина поймали в поле и привели к царю-батюшке во дворец. А потом в соседней татарской деревне выловили ещё одного. Перед деревенщинами и правда стояла хрустальная салатница и в ней сиротливо уживались друг с другом три обломанных сушки. Этот цельный образ портило только одно – Андрюха был в дымчатых очках. И это не был писк моды, это были проблемы со зрением.

Представились. Нет, представили. При этом Екатерина Алесксевна зависла на целую минуту пытаясь сообразить, а как островитянину отрекомендовать Петра. Не выкрутилась. Всё же серьёзно перемкнуло.

– А это, мистер Олдем, создатель ансамбля "Крылья Родины", – и широкий взмах рукой в сторону Петра.

– Ну, не совсем так, дорогой Эндрю. Я – комми. Первый секретарь горкома КПСС. И ещё по совместительству поэт и писатель.

– Рад знакомству, – продемонстрировал кривые зубы англичанин.

– Мистер Олдем, прежде чем мы начнём наш разговор, хотелось бы прояснить одну вещь. Вы, правда, покидаете группу The Rolling Stones и теперь свободны, или это всё слухи и нам не о чем договариваться.

Уверенность сразу сползла с очкастой физиономии.

– Да, группа подыскивает себе нового менеджера.

– Замечательно. Тогда немного о нашей группе. У нас нет коллектива в вашем понятии – группа. Это не четыре человека и даже не десять. Ансамбль "Крылья Родины" – это очень большой коллектив. Есть свой симфонический оркестр. Есть десятка полтора исполнителей. Сейчас набираем детскую группу и группу бабушек для исполнения народных песен. Не кривитесь. Это другие народные песни. При их исполнении зрители будут смеяться над вашими Битлзами и Ролингами. Поверить сейчас вам трудно, но просто для начала представьте себе такую картину. Что нужно от вас? Учить петь и держаться на сцене наших исполнителей не надо. Нужно устраивать гастроли. И нужно договариваться с ведущими фирмами, выпускающими одежду, спортивную одежду и инвентарь, обувь, косметику и тому подобное о рекламе их продукции нашими исполнителями. Нужно устраивать интервью членов нашего ансамбля ведущими газетами и популярными ведущими на радио и телевидение. Нужно договариваться о встречи наших артистов с главами государств или ведущих партий. Да, ещё нужно найти человека, который сможет русские тексты превращать в английские без потери ритма и рифмы. И нужен человек, который уберёт у исполнителей акцент. Ваш гонорар десять процентов от заработка "Крыльев Родины".

Андрюха снял очки и как на дурачка уставился на Петра. Ломка стереотипов.

– Вы серьёзно, мистер Тишков?

– Сейчас мы послушаем две песни, в исполнении "Крыльев", потом посмотрим три небольших музыкальных фильма. Потом снова поговорим. Сейчас не о чем. Екатерина Алексеевна, у вас найдётся магнитофон.

Если Эндрю охриневал, то Екатерина Великая была в полуобморочном состоянии. Нет, ей приходилось бывать и в Ла Скала, и в Ковент-Гарден, и даже общаться с министрами большинства европейских государств, но это она, а чтобы девочки и общались, скажем, с королевой Великобритании. И чтобы русские артисты рекламировали немецкие трусы. Только представь себе такое и уже давление 200 на 200, а разрешить это.

– Пётр Миронович, вы в своём уме? – трагическим шёпотом.

– Абсолютно. Так, что с магнитофоном?

– Через мой труп.

– Товарищ Фурцева, успокойтесь, вы не на партсобрании. Тут иностранцы. Несите магнитофон, – рыкнул на обалдевшую тётку Пётр.

Что-то хрустнуло, наверное, голова министра лопнула. Потом Екатерина Алексеевна встала, молча вышла и так же молча занесла чемоданчик. Такой же, как у Брежнева. Грюндик. Катушечный магнитофон Grundig TK 47 Stereo. Пётр из своего везучего портфеля достал катушку и заправил плёнку. Включил.