— Неважно, чья вина. Ни один мужчина не захочет покрыть себя позором, женившись на женщине, уже принадлежавшей другому!

— Как у вас всё глупо! — не выдержал Ситал. — Женитесь не глядя, лишь бы только невеста девственницей была. А если факт недевственности выяснится уже после свадьбы?

— Тогда муж убьёт жену в первую брачную ночь. Такой позор он может смыть только её кровью.

— Ну, если бы речь шла о крови насильника — я бы с тобой охотно согласился. А чем виновата жертва?! Нужно восстанавливать честь жены, а не убивать её.

Нет, этих шелсуинцев он решительно отказывался понимать!

— Восстанавливать честь? Как? — удивилась Шелда.

— Отмстив насильнику. Убить его или, как минимум, оскопить.

— И ты бы поступил именно так?

— Да. Я бы не оставил боль своей невесты неотомщенной! Только последняя тварь может избивать женщину, вместо того чтобы поддержать её, утешить. Только последняя тварь будет думать не о том, как помочь, а что ему настроение испортили. Но, видимо, у вас женщины лишь игрушки. И чем у мужчины больше этих игрушек, тем круче он себя ощущает.

— Предназначение женщины развлекать мужчину, ублажать, скрашивать его досуг...

— Ну, значит, вы заслуживаете такой участи, раз видите своё предназначение лишь в том, чтобы служить игрушками, — презрительно усмехнулся Ситал.

Шелда ничего не ответила. Отвернув голову, она стала смотреть вперёд.

Ситал ехал, держа её одной рукой. И вот ведь что занятно – девушка, которой нельзя было даже просто смотреть на представителей противоположного пола, вовсе ничего не имела против того, что мужчина прижимал её к себе всю дорогу. А это, интересно, почему? Беспрекословное подчинение мужчине давно впиталось в её кровь, и если тот считает что-то необходимым, значит, так тому и быть? Или же ей доставало разума понять, что иначе, сидя боком, она просто свалится с коня?

— Сколько у тебя жен? — вновь заговорила Шелда.

— Я не женат.

— Почему?

— Потому что ещё не встретил ту, с которой захотелось бы прожить жизнь.

— Извини, я не поняла, что ты имеешь в виду.

— Я никогда не любил по-настоящему.

Девушка в изумлении распахнула глаза:

— Но как же ты сможешь выбрать себе любимую жену, если не женишься вовсе?

Ситал рассмеялся.

— Видишь ли, девочка, у нас принято выбирать женщину до свадьбы, а не после неё. Мы не заводим себе по десять жен, а живём с одной.

— С одной? — поразилась шелсуинка. — Но как же одна сможет развлекать тебя постоянно? И потом у женщин бывают дни, в которые... ну, ты, наверное, знаешь... — смутилась она.

— Знаю. И что? Как я не умру в эти дни без секса? — усмехнулся орк. — Да легко! Сейчас, например, у меня тоже нет женщины, и я не вижу в этом никакой проблемы.

У Ситала не было слов на весь этот бред.

А ведь она красивая, невольно отметил орк. И не глупая. Странная, но не глупая. И при этом готова стать двадцать шестой по счёту игрушкой. Безумие какое-то!

А впрочем, если посмотреть с другой стороны, на что ещё годится эта южная красавица? Она же абсолютно никчёмна. Жизни не знает, жила, как роза в закрытом саду и даже за его ограду ни разу не выглядывала, всё за неё делали слуги. Наверняка и пищу-то приготовить не сумеет. Да нет, хуже – она и на лошадь вряд ли сможет забраться сама. Вот случись с ним что-нибудь сейчас, этот южный цветок просто сядет на землю и в итоге умрёт от голода и жажды – потому что даже ручей не сумеет отыскать, не то что пропитание. Да ей и в голову не придёт. Если еду не подали в положенное время на золотом блюде – значит, всё, еды нет, и с этим следует смириться.

Одним словом, при полном отсутствии у неё жизнеспособности, лишь на роль чьей-то красивой игрушки она и годна.

Конечно, он мог бы преподать ей хотя бы пару уроков выживания. Да только не для того его нанимали – чтобы испортил нежный цветочек, научив что-то делать и думать не как бесполезная тряпичная кукла.

— Мы можем остановиться на минуту вон там? — попросила Шелда, указывая на перелесок впереди чуть правее. — Мне нужно...

Ситал огляделся. Солнце уже взошло. Погони не было видно до самого горизонта. Скопления деревьев встречались всё чаще, а ближе к горам и вовсе начнётся лес.

Заехав в перелесок, он ссадил её с коня:

— Иди.

Повесив на шею жеребца одеяло, которое орк похитил вместе с ней, девушка двинулась за деревья. Прислушиваясь к её удаляющимся шагам, Ситал решил тоже воспользоваться остановкой. Спрыгнул с коня и отошёл за ближайший куст.

Вернулся к жеребцу. Девушки всё не было.

«На лигу она, что ль, собралась удалиться? — усмехнулся он про себя. — Неужто думает, что я стану подсматривать?!»

Вернувшись, Шелда поспешно снова завернулась в одеяло. Её тонкие шёлковые одежды не были предназначены для утренней сырости, и девушка, пока ходила, успела продрогнуть. Тот факт, что она была одета легко, Ситала не удивил — насколько ему было известно, нападение произошло в разгар дневного зноя. Но кое-что другое показалось ему странным — её платье нигде не было порвано... неужто йон-гранец аккуратно раздел её, прежде чем изнасиловать?! Ох, вряд ли.