«Кажется, у вас есть представление о том, как появилось новое завещание», – подумал Солт.

Пардо задумчиво посмотрел на Эмили Буллен.

– У вас есть мысли о том, кто мог писать анонимки?

Внезапность вопроса поколебала ее. В ее глазах появился страх, и она схватилась за горло.

– Нет, конечно, нет, – прохрипела она и окинула Пардо подозрительным взглядом. – Кто-нибудь еще получал их?

Инспектор проигнорировал ее вопрос.

– Ваше письмо я пока оставлю у себя. Дайте мне знать, если получите еще одно.

Она кивнула.

– Есть еще кое-что, о чем вы должны знать, – продолжила она, переводя дыхание, словно переходя от одного страха к другому. – Думаю, это может быть очень важно. Это может быть ужасно. В тот день, когда миссис Лакланд в последний раз говорила со мной, она упомянула о ночных шумах. О людях, которые ходили и перешептывались. Я не знаю, что это было. Но я чувствую, что это может иметь отношение к… этому ужасу!

Ее голос опять повысился. Солту захотелось, чтобы шеф побыстрее закончил с ней. Она словно играла у него на нервах.

– Вы имеете в виду шумы, беспокоившие миссис Лакланд накануне, во вторник? – спросил инспектор.

– Нет. Я не знаю, когда. Да, кажется, она говорила о предыдущей ночи. Она была очень сердита. Она подумала, что это может быть… – недовольно добавила Эмили Буллен.

– Мисс Буллен, это не причина для беспокойства, – Пардо ответил резко, но не грубо. – Но мы разберемся. Ночные передвижения и разговоры случаются не так уж редко и необязательно связаны с чем-то зловещим. А вот передвижения без разговоров уже интереснее.

Но старушка не казалась успокоенной. Ее тело тряслось, и она, как загипнотизированная, смотрела на Пардо. Он собирался спросить о чем-то еще, но последняя порция информации отвлекла его, и он забыл свой вопрос. В любом случае, он чувствовал, что лучше дать ей успокоиться, прежде чем пугать ее новым вопросом. Так что он встал и, сверившись со своими записями, спросил, не сможет ли она прислать к нему Хетти Пэрк, горничную.

Вцепившись в свой ридикюль, Эмили Буллен вскочила с места, бросила на двоих детективов испуганный взгляд и безмолвно удалилась.

Солт многозначительно взглянул на начальника и громко вздохнул.

– Я так рад, что она по ту сторону двери, – сухо признался он. – Я бы сказал, что у нее комплекс неполноценности, – продолжил он с плохо скрытой гордостью за то, что он знает новый жаргон. – Видели, как ей было приятно объявить о получении анонимного письма? Думаете, что она могла бы получить не только письмо, но и наследство?

– Наследство? – задумчиво повторил Пардо. – Хм. Ну, его она получит. Ведь старушка была убита до того, как доктор успел получить все и сразу.

– И она знала, что у доктора велики шансы получить все и сразу, – мрачно согласился Солт. – Ей ведь было ясно, как ценит его старуха?

– Еще вопрос, насколько хорошо она представляла себе силу завещания. Если, как все они говорят, старушка не могла контролировать капитал мужа, то Эмили Буллен могла…

Фразу прервал робкий стук в дверь. Хетти Пэрк вошла, и выглядела она так, словно ожидала немедленного уничтожения всего мира. Она даже закрыла глаза, будто приготовившись к удару. Закрыв дверь за собой она продолжала сжимать ручку, как если бы это могло поддержать ее. Она была симпатичной маленькой пухленькой штучкой, но овладевший ею страх заслонил инфантильные черты. Ее глаза опухли от слез, рот покосился, обычно пушистые волосы были неопрятны и кое-как причесаны. Пардо, хоть и привыкший к самым различным обличиям страха, редко встречал его в такой крайней форме.

– Хетти, входите, – сказал он, стараясь быть как можно неформальнее. – В том, о чем я хочу расспросить вас, нет ничего по-настоящему важного. Просто, понимаете, в делах вроде этого я обязан опросить всех.

Она села на тот же стул, где сидела Эмили Буллен, но ее поза отличалась: если первая была энергична и в любой момент была готова вступить в атаку, то вторая сжалась и сморщилась, словно пытаясь защититься.

– Я вообще ничего не знаю, – выдохнула она, заломив руки так сильно, что Солт смог увидеть красные и белые пятна на ее коже.

– Это вполне вероятно, – согласился Пардо. – Но удивительно, что многие люди, немного поразмышляв, понимают, как много они знают. Я не хочу торопить вас. Можете думать столько, сколько захотите, – Пардо бросил веселый взгляд на безмолвного Солта. – А когда соберетесь с мыслями, расскажите обо всем, что кажется вам связанным с последней средой и миссис Лакланд. Вы можете вспомнить что-нибудь такое, о чем другие забыли.

Девушка молча выслушала его, сжав руки, и перевела потупленный взгляд с ног Пардо на ноги Солта и обратно. Было сложно сказать, услышала ли она хоть что-то. Однако через минуту она бросила на инспектора запуганный взгляд и принялась за бессвязный и путанный рассказ о том дне.