– Примите и мои поздравления, господин Сангин, – вслед за математиком протянул свою костлявую холодную руку вампир Эвол Рау, – Насколько я понимаю, вы только что явили миру работу огромного научного значения. Власти Альтарии всегда покровительствовали молодым дарованиям, и будут рады принять вас в нашем представительстве. Я лично берусь организовать слушание вашего доклада в альтийском консульстве.

После вампира одновременно заговорили и остальные преподаватели, да так, что Виктор уже не успевал всем отвечать. Экзамен превратился черт знает во что, пока заведующей кафедры не призвал всех к порядку.

– Так я не понял, – немного растерянно закрутил головой Сомов, – Сдал я экзамен или нет?

– Он еще спрашивает, – засмеялся профессор физики, – Идите уже, молодой человек, идите. Вы тут такого наговорили, что нам всем теперь нужно время, чтобы прийти в себя. Позже зайдете в деканат обсудить публикацию вашей работы, ну а заодно и получить выговор за неподобающее поведение. Эй, кто там у доски? Никому к доске не подходить! Нечего вам. На бумаге отвечайте.

Вечером Виктор, слегка утомленный бурными событиями дня, решил спрятаться от всех в обсерватории астронома.

– О, господин Сангин, – встретил его улыбающийся Гал Грат, – В деканате все только о вас и говорят. В прошлом я неплохо разбирался в физике, поэтому специально сходил в аудиторию посмотреть на вашу работу и нашел ее в высшей степени выдающейся и элегантной. Ну кто бы мог подумать, что на основании обычной цветочной пыльцы можно сделать такие далеко идущие выводы. А ведь книга Бренауса пылилась в библиотеке не один десяток лет. И как вы догадались все это сопоставить вместе?

– Я много думал над этим вопросом, читал научную литературу и ставил мысленные эксперименты, – не скрывая насмешки ответил Сомов.

– Поразительно!

– Да я сам в шоке.

– Все иронизируете? Знаете, барон, иногда я вообще не понимаю, что вы делаете в нашей академии с вашими знаниями и такой головой? Да и не я один. Что вы здесь забыли?

– Магия, господин Грат, магия. Меня очень интересуют разгадка темного мира. Надеюсь, в академии мне помогут наконец разобраться, что такое темный мир и откуда берется магическая энергия.

– Что за странная постановка вопроса. А откуда, например, берется энергия солнца? Она просто есть.

– Ну с энергией солнца как раз все понятно, это обычный распад и синтез элементов, – не задумываясь ответил Сомов, а увидев какими круглыми глазами уставился на него астроном поспешил сменить тему разговора: – Давайте-ка лучше о Луне, Гал.

– О Луне? – подозрительный взгляд Грата исчез, как только речь зашла о его любимом спутнике, – Ну что же, можно и о Луне. Я как раз нашел очередное свидетельство того, что она обитаема.

– А я нашел свидетельство того, что она безжизненна и пуста. Кто начнет?

– Господин Сангин, я вам уступаю.

– Вы сказали, что ознакомились с сегодняшней моей работой? Так вот, поскольку на луне нет атмосферы, что само уже препятствие для жизни, то там нет и частиц воздуха, которые сохраняли бы тепло. Значит температура на поверхности луны должна быть минус двести семьдесят градусов. Ну, может не настолько низко, но достаточно, чтобы жизнь не смогла существовать в таких невыносимых условиях.

Это был удар, который Грат не выдержал. Былое оживление покинуло его, и он словно сдувшись опустился на стул.

– Откуда вам известно, что там нет атмосферы? – слабо возразил астроном.

– Оттуда же откуда и вам. Отсутствие сумерек и заката, мгновенно наступающая ночь. Вас это не убеждает? Нет? Хорошо. А если я скажу, что лично был на Луне и видел это собственными глазами?

– Когда вы так говорите, – начал было астроном, но тут же оборвал себя.

Он снова очень странно посмотрел на Виктора, а потом перевел взгляд на звездное небо.

– Может быть Венера? – неуверенно предложил он.

– Жарко как в печке. Плавится металл, идут кислотные дожди.

– Марс?

– Холодно, разреженная атмосфера, отсутствие жидкой воды и магнитного поля, о котором вы бы знали, если бы не бросили изучать электричество.

– Так что же, кроме нашей планеты другой жизни больше нигде нет?

– Есть.

Сомов взял лист бумаги и написал на нем короткое уравнение Дрейка.

– Как видите, почти все значения в этой формуле нам неизвестны, кроме одного. Это количество звезд в галактике, которое составляет несколько сотен миллиардов. А это огромнейшее число. Даже если принять все остальные неизвестные за значения близкие к нулю, то мы все равно получим достаточное количество иной разумной жизни, которая неизбежно существует во вселенной. Неизбежно.