– Давай лучше сделаем перерыв и немного перекусим. Ты что будешь есть? – Виктор достал телефон, – Карс, привет, отправь мне с посыльным легких закусок и выпить чего-нибудь без алкоголя на пару человек. Только быстро. Я на съемочной площадке. Да, в бывших доках. И погоди еще, – он обратился к одному из актеров, – Крит, ты любишь Зловонный сыр?

– Терпеть не могу, господин граф.

– И порцию Зловонного сыра, – добавил в телефон Сомов, – самого вонючего, какой только есть.

– Кажется я уже догадываюсь, что сейчас будет, – тихонько засмеялась баронесса Саннис.

Доставленный сыр Виктор начал распихивать по карманам актера, играющего главного злодея, и негромко ему сообщил:

– Я договорился с Критом, и он согласился потерпеть, если в конце диалога ты ударишь его по-настоящему. Так что дай ему по морде от души!

Спустя минуту точно такую же фразу он произнес и Криту.

– Все готовы? Начали! – скомандовал Сомов и довольный своей выходкой снова устроился рядом с Илой, – Нет, ты только посмотри. Какое неподдельное отвращение испытывает главный герой к злодею. Вот это игра! Я всегда считал Крита гениальным актером. Смотри, смотри, он уже еле сдерживается, того и гляди кинется в драку. Ого! Что я говорил!

– Ой! – испуганно воскликнула Саннис, – Перестаньте! Да остановите их кто-нибудь! Господа, вы что, с ума сошли?! А причем здесь граф? Что он вам сказал? Что-о-о?! Вик, и как это понимать? Нет у нас никакой драки в сценарии.

– Ну, значит вставьте ее туда. Финальный мордобой в этой сцене буквально напрашивается. И потом, ты только взгляни, какие отличные получились кадры! Вот это реализм! Вот это я понимаю!

Тут у Сомова зазвонил личный телефон, который был связан только с несколькими самыми близкими ему людьми. Виктор поспешно достал аппарат в надежде, что звонит Алель, но это оказался всего лишь начальник тайной стражи.

– На связи, – не скрывая раздражения, сквозь зубы процедил Сомов, – Нет, я не успеваю на заседание правительства. Занят на съемочной площадке. И что мне сделать – разорваться на две части?! Послушайте, герцог, да мне уже пофиг где быть! Выбирайте сами – ехать мне на заседание или оставаться на съемках.

Было слышно, как герцог долго и недовольно сопит в трубку.

– Хорошо, – согласился он наконец, – оставайся. Без тебя как-нибудь справимся.

Сомов лукавил. Ему было не все равно, где находится. Здесь, в киностудии, была интересная работа и увлеченные делом люди, можно сказать даже друзья, а в министерстве заседали чужие и надменные аристократы, которые большую часть времени просто просиживали штаны и пересказывали друг другу дворцовые сплетни. Более того, самого графа в правительстве недолюбливали и не считали человеком своего круга. В байку о незаконнорожденном сыне императора Марка мало кто верил. Слишком уж принц выделялся своим раскованным, а порой и неподобающим для дворянина поведением, а также своими независимыми суждениями, в которых он не признавал никаких авторитетов. Вместе с тем, графа не только не любили, но и откровенно боялись. Перейди ему дорогу и можно было с легкостью угодить в солнечную башню на разговор по душам с герцогом Гроссом или напороться внезапно на шпагу бретера Ригоса или вообще потерять все свое состояние и разориться едва ли не в считанные дни. Всякие уже бывали прецеденты.

Закончив дела в киностудии, Сомов направился к автомобилю. И тут он заметил, как с противоположной стороны улицы к нему решительный шагом движется военный моряк в пыльных ботфортах, с обветренным и перекошенным от злобы лицом. Офицеры из охраны быстро среагировали на опасность и перехватили пришельца еще на подходе. Виктор подошел поближе к, сопящему и молча вырывающемуся из рук охраны, моряку.

– Креон, вы же обещали вести себя сдержано, – укоризненно произнес граф и приказал: – Отпустите его. Но предупреждаю, капитан, если позволите себе лишнего, я вам ненароком что-нибудь сломаю.

Сомов угрожающе покачал кулаком и кивнул на паромобиль:

– Садитесь, поедем решать вашу проблему.

– Вы… Вы… – прохрипел Креон, зажатый между двумя офицерами на заднем сидении, – Вы обесчестили мою семью.

– Господи, слова-то какие подобрал, – покачал головой Виктор, следя за дорогой и одновременно поглядывая в зеркало заднего вида на багрового моряка, – Молчали бы лучше. Через час же извиняться будете.

– Извиняться?! За то что вы выставили мою дочь в постыдном свете?! За то что заставляете ее петь распутные песни?! Да теперь ни один приличный человек не захочет связать с ней свою судьбу. Вы навсегда опозорили мою бедную девочку.

– Да замолчите вы уже наконец! Тоже мне, нашел бедную.

Чтобы не слушать причитания капитана, Сомов включил магическое радио – побочный продукт научной лаборатории. Радио принимало звуковые каналы телевидения и один из этих каналов с некоторого времени непрерывно транслировал только музыку специально для радиоприемников. В салон ворвались два звонких девичьих голоса:

Я сошла с ума,

Я сошла с ума…

Сзади бешено зарычал Креон и Виктор, чертыхнувшись, выключил приемник.

– Вылезайте, несчастный отец, приехали.

Они остановились у здания городского театра, пестревшего красочными афишами возле билетных касс, к которым тянулись длинные очереди. Сегодня у Обоста был юбилей, и люди торопились купить последние оставшиеся билеты. Внутри театра был полный аврал – все готовились к вечернему бенефису гениального скрипача. Не вмешиваясь в репетиционную суету музыкантов и уклоняясь от носящихся с декорациями рабочих сцены, Виктор сразу повел капитана Креона в одну из гримерок.