— Но его, похоже, доработали. И я осталась без… пустышкой, одним словом. — глухо проговорила я в сторону окна. Произносить слово на «м» мне было тяжело, особенно зная, что больше я не смогу ей пользоваться.

— Да, похоже на то. — поджал губы Реннан. — Совет внимательно изучил рисунок, и по отголоскам магии смог приблизительно понять процесс. К сожалению, твой криат помешал заключительной части ритуала, и разобраться в последовательности процесса не является возможным.

— К сожалению?! — шиплю, — Я там чуть не умерла! А вы говорите «к сожалению помешал»?!

— Да, именно. — что-то внутри меня обрывается, и ярость готова выплеснуться наружу. — Есть подозрения, что «паук» рано или поздно захочет либо завершить начатое, — многозначный взгляд в мою сторону, — либо повторить задуманное. Чтобы суметь вовремя его найти и, соответственно, поймать и предотвратить ужасное, нужно знать точную последовательность действий.

Ладно, с такой формулировкой я готова мириться. Особенно если она, в основе своей, не ушла далеко от моих собственных рассуждений. Но… не понимаю фразу о «завершить начатое». Что бы это значило? Осталось ли хоть что-то у меня, что может быть интересным «пауку»? Вместо этого, я задала совсем другой вопрос:

— Где это все происходило?

— В подземелье. Под ВМА.
– кривится пижон.

— Это сильный удар по репутации Академии. И его персоналу тоже. — наверняка ректору и профам перепало от Совета и дознавателей. Столько нервотрепки. Реннана могут сместить с должности, если уже этого не сделали… А вот о причастности одного из преподов я намеренно умолчала. Тут, либо от меня эту угрозу скрьггь пытаются, надеясь, что предатель рано или поздно выйдет на свет, клюнув на «приманку». Либо об этом совсем не подумали. Но это вряд ли. По крайней мере, поверить в такую глупость я не могла. — Кто из студентов был замешан? В смысле, кроме Кристофера?

— Трое. Их имена тебе ничего не скажут, так что и называть их нет смысла.

— Да, вы правы. — склоняю я голову, соглашаясь. — А со мной? Что будет со мной?

— Пока идет расследование будешь здесь. В общежитие тебя отправить не могу — в покое не оставят, а новых проблем нам не нужно. А там посмотрим. Совет вряд ли согласится отпустить… криата.

Да уж, на меня-то им уже наплевать, а значит ничего хорошего от будущего ждать не стоит.

— Есть надежда, что… хоть что-то осталось? — пижон молчит, и опять одаривает «тем» взглядом. — Что именно показали тесты?

— Абсолютный ноль… Мне жаль.

— Травоведение? Медитации? Хоть что-то я могу делать? Может, помогать профессорам? — я отчаянно цеплялась за любую возможность. Я не хочу быть их подопытной крысой, я не хочу в лаборатории!

— Посмотрим, Тата, — мягко ответил Реннан «тем» голосом. — пока идет расследование, было принято решение оставить тебя в Академии, но обещать я…

— Благодарю. — невежливо перебила мужчину. — Могу я идти?

— Да… — жалостливый взгляд ранит больнее слов. Черт. Черт! — Дерек тебя проведет в…

Окончание фразы я уже не слышала, потому что мчалась в целительское отделение, не замечая, как за мной по пятам ступает Майн.

И все же, нестыковка в словах ректора тревожила меня сильно. Надежда? Нет, я не имею на нее права. В основном потому, что терять ее — хуже смерти.

Вечер я провела в одиночестве. Мельком отметив, что Майн пожелал мне спокойной ночи и самоустранился, я продолжила сидеть на больничной койке, уставившись в одну точку, да так и уснула.

За окном бушевала снежная буря, ветер завывал и изредка пытался пробиться сквозь окно ко мне в палату, заставляя стекла вибрировать от его порывов. Но разбудила меня не она, а странный шум, доносящийся с коридора среди ночи.

Что-то… вернее, кто-то не спал: едва слышные голоса доносились из-за двери и надоедливо жужжали, точно мухи, попавшие в «капкан» клейкой ленты. Разобрать, о чем идет речь я не могла, поэтому, поднявшись, на задеревеневших ногах, я как можно тише направилась в сторону выхода. Шажочек, еще шажочек… Боясь основательно наступить на скованную судорогой ногу, зашаталась, как антенна на крыше, нелепо взмахнула руками и с оглушительным грохотом упала на пол.

— Все в порядке? Что здесь происходит?

Два голоса, один — женский и взволнованный, второй — мужской и строгий, спустя мгновение просочились в палату вместе с их обладателями: Лидочкой и Тайлером. Последний, завидев меня, валяющуюся на полу и старающуюся со всех сил не заплакать от обиды и боли, легко поднял свою студентку на ноги и, окинув придирчивым взглядом, уложил на кровать.

— Не шевелитесь, Любимова! — прикрикнул он, когда я попыталась принять сидячее положение, и продолжил водить руками над моим телом. Закончив с осмотром, изрек: — Пара ушибов. Готовьтесь, что назавтра у вас появится несколько красивых синяков на коленке, что приняло удар, на бедре и на локте. — я морщусь, потому что боль пульсирует в обозначенных частях тела и как бы намекает, что синяками я тут не отделаюсь, как минимум — открытый перелом. — И куда же вы так спешили? А, студентка? Подслушивали?