И воинство позади него стучало оружием о щиты, гремело боевыми барабанами. Ржали невиданные Хаджаром кони, в небе, еще выше, на удивительных птицах парили всадники.

– Глупец, - от голоса второго генерала, стоявшего по другую сторону небесных простор, потянулась вьюга и закружились ледяные ветра. Они выморозили облака и снег крупными хлопьями начал падать на топи. И там, где он касался трясин, расцветали снежные цветы, впитывавшие в себя всю грязь и морок болот. Словно зима старалась излечить землю от хвори.
– Ты лишь голем, созданный для замены Врагу. Возомнил, что сможешь пересечь границу со своим войском?

Хаджар узнал говорящего. Он уже видел его. Очень давно. Тот приходил к нему, чтобы предупредить, что если они встретятся с ним, если Хаджар, когда-нибудь, решит сразиться с Мэб, то именно его меч - меч Зимнего Рыцаря положит конец жизненному пути Безумного Генерала.

– Сегодня я лишь попробую на крепость славные силы Зимнего Двора!
– рассмеялся закованный в золото генерал.
– А моя армия пустит кровь твоей, Рыцарь. Или мне лучше сказать - раб? Я помню времена, когда ты человеком ходил по смертным тропам Безымянного Мира, а теперь что? Ты псом служишь мелкому духу, дорвавшемуся до власти! Где твоя гордость?! Где твоя честь?!

Рыцарь, подняв меч и направив его на золотого генерала, прогремел ледяным бураном.

– Честь? Достоинство? И мне об этом говоришь ты? Ты, что вышел из Реки Мира и согласился на участь голема при дворе Дергера? Меня ты называешь псом и рабом? Я, хотя бы, знаю, что те, на кого я лаю и кого терзают мои клыки и когти - заслуживают того. Можешь ли ты сказать тоже самое, Золотой Генерал? Можешь ли ты сказать, что знаешь, кому и для чего ты служишь?

– Мне достаточно лишь того, что я служу, - спокойно ответил слуга Бога Войны.
– а моим спокойствием становится знание того, что слава моего господина множится, а его храмам нет числа. Смертные не забудут наши подвиги, не предадут забвению нашим деяниям, что мы совершаем в их благо.

– В их благо… - повторил Рыцарь.
– Ты прав, голем, некогда я действительно носил человеческую плоть. И с тех пор… с тех пор помню я, как в часы тягот и невзгод я вспоминал богов. Лже-богов… и знаешь что? Ничего… тишина.

– Богам нет дела до тягот смертных.

– Так же, как и смертным нет дела до подвигов богов, - Рыцарь раскрутил меч над головой, и снежные волки поднялись вокруг него - каждый из них нес в себе силу и мощь меча главного воина Зимнего Двора.
– Сегодня мы с тобой будем биться, Золотой Генерал, но, именем своим я в Вечности поклянусь, что отдал бы свое бессмертие и власть, лишь бы судьба дала мне шанс вонзить в горло твоему властелину кинжал своими смертными руками.

– Богохульник! Я разорву тебя на мелкие куски и разбросаю их по всему миру, чтобы каждый смертный смотрел и говорил - поглядите, это глупец, возомнивший, что он сразил бога войны.

А затем закрутилась битва. Битва, один вид которой не могло вместить в себя сознание Хаджара.

Тяжело дыша, Хаджар сидел на земле, а над ним возвышался Первобытный Бог. Его земли превратились в лед и огонь. Они заморозили всю трясину, высушили болота и, когда битва закончилась, то земли превратились в реки и долины, в озера и пруды.

Зверь, гонимый эхо сражений двух армий, бежал оттуда спасая свою суть и жизнь.

– Я не звал их в свои земли, - сокрушался Первобытный Бог.
– Они пришли сами. Нарушили мой покой. Устроили свою никому не нужную битву, словно Седьмое Небо и Тир’на’Ног и до этого не сходились в войнах. Но им то что. Они вернутся в свои сияющие дворцы, и славу в песнях им воспоют. А что делать таким, как мне? Бежать, словно побитым псам? Нет! Пускай теперь обо мне песни сложат и люди узнают, о нелегкой доли Аверкеми… а сейчас ты умрешь!

Глава 1571

– О, мудрый Аверкеми, - буквально распластался по земле Хаджар.
– твоя история тронула меня до глубины души и…

– Не пытайся усладить меня своими речами, смертный, - перебило его существо. Иглы задергались еще сильнее и от зловония, распространившегося по земле, начали появляться маленькие пруды болот и трясин. Зачахли цветы, а вода в прудах подернулась небольшими, но уже отчетливо видимыми кувшинками.
– Я превращу это место в свой новый дом, а твоей кровью увенчают вход в него.

– … и мне бы очень не хотелось, чтобы люди так и не узнали о твоих страданиях и свершениях, - будто не заметив слов первобытного бога, договорил Хаджар.

Иглы, уже было пронзившие плоть смертного, застыли в паре миллиметров от его шеи. Аверкеми отодвинул в сторону свое грозное оружие и направил все пять отверстий прямо на Хаджара. Тому даже показалось, что в глубине черных провалов он увидел нечто вроде глаз.

Жабьих, неприятных, склизких и дергано бегающих - прямо как у крысы.