За родителей обидно. В такую грязь втянул имя моего отца…

Даже если это всё правда. Что плохого в том, что мой папа защищал людей? Да, преступник для государства. Допустим. Но он ведь ничего плохого не делал. Даже Зверь вроде как так же считает.

А, может, он врёт? Рома врёт? Будет очень странно. Хоть я и не любитель лжи, но даже я знаю, что нельзя лгать о том, что проверяется одним звонком или поисковым запросом.

Я не могу остаться без средств к существованию. Продавать больше нечего. Из украшений ничего не осталось. Я и так растянула вырученные деньги на год еле-еле. Остался мамин гарнитур. Любимый. У меня рука не поднялась его продать. Лежит, припрятанный в обувных коробках на съёмной квартире.

Надеюсь, что и не поднимется.

Здание встретило светом в окнах. Опешив, я отстегнула ремень безопасности, опасливо прошептав:

— Там кто-то есть? Ты не один живёшь?

— Я вообще здесь не живу. Это другое.

Два бирюзовых огонька появились между нашими сидениями, громко чихнув. Пантера активно затрясла головой, переминаясь с лапы на лапу.

— Выходи, Лиля. Ты в безопасности.

Мысленно я истерически хохотала, а на деле же распахнула дверь и выбралась на улицу с непроницаемым лицом.

Ветер тут же взметнул вверх волосы, хозяйничая в моей шевелюре. Холодно не было, скорее свежо.

Рома обходит машину. Открывает багажник и что-то достаёт. То ли ящики, то ли контейнеры. Непонятно ни что это, ни когда это там появилось.

— Воды всё-таки можно? — тихо напомнила я.

— Да. Иди сюда. Поможешь.

Помогать пришлось с ящиками. Моя мама в похожих бельё собирала в стирку. Только эти были чуть меньше и с герметичными крышками.

— Воды! — опять напоминаю я.

— Держи. — из багажника появляется пятилитровая бутылка с прозрачной жидкостью.

— И как мне попить?

— Как хочешь.

— Ладно. Потерплю.

Ящик взяла один. Нечего перенапрягаться. Пусть сам таскает непонятную ерундовину. Не то чтобы тяжело, просто они большие. С совсем маленькими ручками. Такие неудобно ни держать, ни носить.

Открыв входную дверь, я заглядываю в коридор, морщась от яркого света.

— Иди на кухню. Помнишь, где это?

Обречённо киваю, решительно ступив на светлую плитку. Пантера трётся рядом, не спеша сорваться вперёд или задержаться. Мы идём практически шаг в шаг, что меня раздражает. Коридор становится словно уже.

— Э-э-э-э… Зверь, а здесь есть персонал? Уборщица? — смотрю на чистый пол в кухне и не спешу входить в обитель микроволновок.

— Да не стой ты на подходе! — ворчание раздаётся позади меня. Приходится пройти вперёд, чтобы особо нервные не возмущались мне в спину.

Рома ставит три ящика, стоящих друг на друге, на стол и поворачивается ко мне:

— Открой холодильник.

Он задолбал уже командовать! Лиля то, Лиля это! Как он вообще без меня жил все эти годы?

— Ладно! — даю мысленный зарок, что это последний раз. Вот не буду больше его приказы и просьбы выполнять, и точка! Во всяком случае сегодня.

В холодильнике нет полок. От слова совсем. Две узкие на дверце, и всё. Прям холодильный шкаф.

Перегрелся такой, и пошёл остыть в холодильник. Зверь, конечно, здесь вряд ли поместится. Ширина не та. А я вполне могу в него шагнуть…

Ящики ставятся вниз ровной стопкой. Наверх отправляется мой. Перед носом захлопывается дверца, а Рома, сложив руки на груди, заявляет:

— С кофеваркой разберёшься? Я воду у машины забыл.

— Нет. — спокойно произношу я.

— Что значит, нет?

— Нет, значит, нет, Зверь. Что ты меня дёргаешь постоянно?

— Добрый вечер. — дружелюбно улыбаясь, в дверях кухни появляется…Эйн. — Вы долго. Возникли проблемы? — вопрос адресуется Роме, но отвечаю я.

— Да, в нас стреляли. Краской. А вы, простите, здесь, что делаете?

— Я здесь живу. Рома не сказал? — мужчина без своей униформы выглядит непривычно. Свитер крупной вязки делает его каким-то домашним, что ли. А тёплые тапочки клетчатой расцветки у меня вовсе не вызывают сомнений.

Да. Он здесь живёт.

— Сказал, конечно. Как он мог это не сказать. Да, Рома? Своей-то невесте… — улыбаясь, возмущаюсь я.

— Лялька, не начинай, а то Писечкой станешь. — отмахивается от меня, как от назойливой мухи, переключаясь на доктора:- Эйн, поставь кофейку, пожалуйста.

Молча наблюдаю, как мужчина хозяйничает на кухне, хлопая дверцами кухонных ящиков. Как вернувшийся с водой Рома что-то тихо говорит ему, склонившись едва ли не над ухом.

Дурацкая кухня. Даже стульчика никакого нет. Стою…Стоим, как две идиотки у дверей и ждём непонятно чего, вместе с Мордой.