— Будем надеяться, — сказала она.

— О да.

— Если вы пришли пригласить Дзирта в монастырь, знайте, что я даже слышать об этом не хочу. И боюсь, что он в любом случае не смог бы, ведь тьма явилась снова — а может быть, это всё та же самая тьма, снова и снова, беспощадная и разрушительная.

— Нет, конечно не сможет, и вести о беспорядках достигли нас в Дамаре. Но не поэтому я отправился так далеко на запад. Я должен немедленно поговорить с Дзиртом.

— Его здесь нет, — призналась Кэтти-бри. — Он в Гонтлгриме, сражается рядом с королём Бренором.

Она заметила, как отхлынула кровь с лица Афафренфера.

— Что вам известно, брат?

— Наверное, ничего.

— Скажите мне! Гонтлгрим пал?

— Я ничего не знаю о Гонтлгриме, госпожа. Даю слово.

— Тогда в чём дело? Зачем вы пришли?

Афафренфер тяжело сглотнул.

— Магистр Кейн…

Он замолчал, как будто пытаясь отыскать нужные слова.

— Магистр Кейн что-то почувствовал. Не знаю, как это описать. Восхождение из смертного тела. Как смерть, но не совсем.

На лице Кэтти-бри отразилось явное смятение. Как могущественная жрица, она знала о хождении по планам и астральных проекциях, позволяющих опытному магу перенести себя на иной план бытия, но понимала, что Афафренфер говорит о другом.

— Беспокоиться почти наверняка не о чем, — сказал монах. — Я упомянул это лишь потому, что после долгих часов обучения у верховного магистра цветов Дзирт почти наверняка будет заинтересован.

— Может быть, магистр Кейн решил, что это открытие соблазнит Дзирта вернуться в монастырь, — предположила Кэтти-бри.

— Уверен, что так и есть, — сказал Афафренфер.

Кэтти-бри хотела надавить на него в поисках более подробного объяснения, но в открытых дверях возникла Пенелопа Гарпелл и торопливо вошла. Она едва взглянула на Афафренфера и слабо кивнула в знак приветствия.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине.

— Магистр Афафренфер пришёл сюда в поисках Дзирта, — ответила Кэтти-бри. — Подозреваю, его путь рядом с нами только начинается.

Пенелопа посмотрела на юношу и кивнула ещё раз, затем с мрачным выражением сообщила:

— Громф не позволил мне войти.

— В Главную башню Волшебства? — спросил Афафренфер.

— В его экстравагантные покои, — прояснила она. — Его дверь оказалась для меня заперта.

Она повернулась к Кэтти-бри.

— Твои старые знакомые, леди Авелиер и лорд Парис Ульфбиндер, ответили на мой вызов и привели меня в покои Авелиер для переговоров. Однако наш разговор был коротким, поскольку архимаг Громф был недоволен, что мне вообще позволили попасть в башню. Сильно недоволен. По его приказу Главная башня остаётся нейтральной в этой войне.

— Нейтральной?

— Да — это Громф нарушил поток волшебной энергии и закрыл порталы.

— Значит, он занял сторону противника, — сказала Кэтти-бри.

— Если верить лорду Парису, Громф это отрицает. Но дроу с демоническим войском и флот, который лорд Бревиндон Маргастер из Глубоководья привёл в Лускан, очень сильны. Громф ясно дал понять всем магам в Главной башне, что он сам — и они тоже, если желают остаться в живых и не покидать свой новый дом — не станут выступать против завоевателей. Мне он тоже не позволил остаться, поскольку одно моё присутствие могло нарушить его нейтральный статус.

— Они готовят катастрофу, — сказала Кэтти-бри. — Чума на их головы…

— Завоеватели держатся подальше от башни. Они не готовы сражаться с собравшимися там силами. Они попытались только раз — и поле вокруг башни усеяно следами той бойни.

— Если дроу одержат победу на севере, завоевание Главной башни станет лишь вопросом времени.

Пенелопа кивнула.

— А что сейчас с Лусканом? — спросил Афафренфер.

— Похоже, Лускан находится во власти старшего капитана Бревиндона Маргастера. В его полной власти — только Главная башня сохранила некоторую автономность.

— Он так быстро захватил город?

— Разношёрстный флот Лускана и почти все городские капитаны — пираты, — объяснила Пенелопа. — Сражение шло всего одну кровавую ночь и один день, но чувство преданность такого эгоистичного народа к представителям власти в Лускане переменчиво, как ветер. Судя по всему, они решили, что лучше присоединиться к завоевателям, чем сражаться с ними.

— И они просто преклонили колени? — спросил монах.

— Я бы не сказала, что они преклоняли колени. Но один лорд или другой… — ответила Пенелопа.