Есть лишь крохотный шанс перехватить письмо.

Допустим, Бен и Келли задержались у родителей. Допустим, я смогу подобрать нужную комбинацию домофона или войти в здание, где живет Бен, с одним из постояльцев. Допустим также, что мне удастся взломать почтовый ящик друга и забрать письмо прежде, чем оно попадет в его руки.

И ежу понятно, что допущений слишком много. Да и они рушатся, как карточный домик, уже на первом.

Я расплатилась с таксистом и зашагала в направлении нашей с Келли квартиры. Когда ключ не провернулся в замке, мое сердце рухнуло вниз, как и хлипкий карточный домик допущений. Оставив свой багаж рядом с розовым чемоданом Келли, я прошла внутрь и нашла подругу на кухне. Она уплетала мороженное и делала вид, что меня нет.

— Привет, — я неловко помахала рукой, останавливаясь в арке между кухней и гостиной.

Без особого энтузиазма Келли помахала чайной ложечкой и не сказала ни слова. Я села за стол рядом с ней и начала мять губы. Никогда бы не подумала, что мне будет сложно начать разговор с Келли.

— Отлично выглядишь, — сказала я, решив ее задобрить.

— Это моя визитная карточка.

Красивое лицо Келли оставалось невозмутимым, но мне удалось заметить, как уголки ее губ все же норовили подпрыгнуть вверх. Вспомнила, что на случай краха карточной конструкции захватила пару банок мороженного для Келли, и направилась за ними обратно в гостиную. Вокруг глаз девушки показались лучики солнца, когда я начала загружать холодное лакомство в морозилку.

— Надо полагать, ты решила не сжигать мосты? — спросила она.

— Я бы пошутила, что решила заморозить и нанести решающий удар, который рассек бы их на тысячи осколков, но нет. Прости, что вспылила.

Келли с довольным видом облизывала ложку:

— Принимается. Значит, вы с Беном помирились?

— Нет. Я только приехала. Да и, судя по чемодану, вы тоже, верно?

Девушка хмыкнула, как бы говоря, что это не оправдание, и уронила ложку с мороженным на руку.

Я вспомнила о письме, и во мне возродилась надежда его перехвата. Если они только приехали, значит, возможно, я еще успею добраться до почты первой.

— Слушай, Келли, я, пожалуй, схожу к Бену. Ты не против?

— Ты еще спласываешь? — невнятно сказала Келли, слизывая мороженное с руки. — Это ведь значит, что однажды я все же организую вашу свадьбу.

— Очень вряд ли, — покачала головой я, не желая попусту обнадеживать подругу.

— Почему нет? Вы ведь любите друг друга и уже давно встречаетесь. И не смотри на меня так, — строго сказала она. — Ваши отношения от отношений большинства других парочек отличает только то, что они более душевные и при том без секса. Первое — прекрасно, второе — легко исправимо. Вот и все. Раз вы уже столько лет вместе, то я имею полное право рассчитывать на должность организатора вашей свадьбы. Даже не думай отнимать у меня эту радость!

— Еще не известно, сможем ли мы вновь настроить наши отношения на нужный лад.

Вряд ли стоит даже пытаться.

— Они уже на нужном ладу, просто произошло недоразумение. Ты здесь. Значит, в курсе, что это Аманда его поцеловала, а Бен и не думал тебе изменять. Вы все обсудите, помиритесь, и однажды мы будем выбирать свадебный торт.

— Келли, ты не можешь этого точно знать. Вероятнее всего, мы с Беном просто заигрались в жениха и невесту, и сейчас самое время вернуть все к начальной точке отсчета.

— Кривому глазу и правда кажется кривой, — буркнула Келли себе под нос.

Я уставилась на нее с выражением полного недоумения на лице:

— Ты только что процитировала Гэндельфа из «Властилина колец»?

Девушка кинула на меня ответный взгляд полный замешательства.

Должно быть, она слышала это от Бена. Сама Келли скорее процитировала бы Карла Лагерфельда или Маноло Бланик, но не уверена, что в арсенале «Моисеев моды» были подходящие под случай высказывания.

— Слушай, Лоис, ты говоришь, что я наивное дите, но сейчас мне кажется, что ты не так далеко от меня ушла, — подруга с недовольным видом выгребала остатки мороженного из своей банки. — Бен ведь любит тебя.

— Ага, а слоны летают, прям как Дамбо.

Да, Бен не предавал меня. Да, все выглядело как предательство и словно ножом разбороздило старую рану, впиваясь глубже в мягкую мышечную ткань. Да, сейчас я жалею, что мы поссорились, но это ничего не меняет.

Бен дорог мне, а я ему, но мы друзья, не больше. Я чувствую к нему притяжение. Притяжение, существование которого отрицала много лет. Но это не значит, что мы будем вместе. Если Бен не испытывает ответной тяги ко мне или только думает, что испытывает, нам лучше не вступать в эти сыпучие пески. Глазом моргнуть не успеем — как погрязнем в том, что ни к чему хорошему не приведет.

— Ведете себя как два дятла. Со школы друг друга мучаете, а мне приходится наблюдать за всем этим издевательством и грызть ногти. Потом их снова пилить и снова грызть, — стенала Келли, глядя на пустую баночку из-под мороженного. — Эх, закончилось, а я чувствую себя все еще грустной. И все из-за вас.

— А можно вернуться к моменту «со школы»?

Девушка молчала, кажется, вечность, а затем лукаво улыбнулась:

— За мороженку можно все.

Я громко выпустила воздух носом, недовольная тем, что пришлось поднять попу со стула. Когда у Келли оказалась новая баночка мороженного — которая, конечно же, пойдет ей в грудь, а никак не в бока — она совершенно забыла о своем рассказе.