— Виновница торжества решила подработать свахой, — прервала его оправдания я. — Знаю и сожалею, что не послушала тебя.

— Прости, что сделал больно, Лоис.

— А ты прости, что не поверила, и за то, что наговорила. И за написанное прости. Я не…

— Ты очень много извиняешься для пострадавшей стороны, — прервал меня Бен с мягкой улыбкой. — Если подумать, ты в принципе склонна к самобичеванию больше любого из моих знакомых.

Я виновато опустила взгляд и тут же встрепенулась от мужского: «Вот, снова».

— Не могу же я себя переделать!

— И не нужно, но ты упорно пытаешься. Есть у меня одна практика для избавления от чувства вины…

— Давай чуть позже, — попросила я, набрала в грудь побольше воздуха и, указывая на детский конверт, сказала: — Я не думала, что это письмо когда-нибудь попадет в твои руки.

— Тогда почему оно было отправлено?

— Мое неумение следить за собственными вещами, наша с мамой любовь к взрыву в месте проживания, плюс Уолтер, который начитался любовных романов и решил поспособствовать нашей с тобой старомодной переписке.

Я хлопнула в ладоши и развела руками, как бы говоря: «Та-дам!».

— Что ж, я рад, что получил его. Мне безумно жаль, что причинил тебе боль, Лоис, но мне также было приятно узнать, что я для тебя значу. А учитывая, что ты не планировала его отправлять, приятно вдвойне, ведь ты писала то, что на самом деле думаешь. Без цензуры, так сказать.

И вновь повисла тишина. Пару раз мне казалось, что Бен вот-вот заговорит, но он продолжал вести мысленную беседу с самим собой, как и я. Не знаю, обдумывал ли он, как мягче отшить меня или как красивее признаться в собственных чувствах, но это заставляло меня ощущать зависшую над головой гильотину.

— А с чего ты взяла, что в произошедшем замешена Трэйси? — поинтересовался мужчина.

Итак, мы обходим прямое обсуждение вопроса касательно наших отношений. Значит ли это, что он не придумал, как не обидеть отказом, и поэтому уводит подальше от щепетильной темы?

— Она пришла с поличным вчера, — ответила я, стараясь делать вид, что меня не распирает от чувства неопределенности. — Подняла повыше свои грязные ручонки и даже извинилась. Чепуха, да? Должно быть, свиньи полетели, а коровы начали выделывать изумительные пируэты на коньках. Хотя, погоди, я видела, как Трэйси катается на коньках — довольно неплохо, да и она десятки раз летала на самолете. Не знаю, считается ли последнее за полноценный полет, но, похоже, мы официально можем сказать, что возможно все.

— Вижу, вы, девочки, о многом поговорили, — понимающе кивнул Бен. — Будешь писать новое письмо?

— Пожалуй. На этот раз с извинениями, для Трэйси. Может, парочку, так как перестать оскорблять ее у меня что-то не выходит.

— Н-да… — протянул мужчина, скользя по моему лицу изучающим взглядом. — К этому мы еще вернемся. А что ты сделала с уже имеющимися письмами?

— Уничтожила вместе с частью газона (да простит меня мама!) и представлением Трэйси о щепотке моей адекватности.

— Она видела письма?

— Длинная история, — отмахнулась я и тут же выпалила: — Значит, я нравилась тебе в школе?

Мужчина заморгал, словно я перескочила с разговора о какао на тему геноцида.

Это было бы полнейшей глупостью, естественно. Кто захочет говорить о геноциде, когда можно пообсуждать напитки? Молочные, например.

Будь я кошкой, пила бы молочные коктейли, а не молоко. Они не такие скучные и порядком слаще. Еще к ним можно выбрать наполнитель. Сегодня — ванильный, завтра — клубничный, а если комок шерсти в горле сильно докучает — шоколадный.

— Было дело, — ответил Бен, и я облегченно вздохнула.

Попытки успокоить себя размышлениями о напитках были не самыми удачными.

— Почему ты мне не говорил?

— Я пытался, — пожал плечами шатен. — Мне казалось, что для начала нужно сходить на свидание, а серенады о любви оставить на потом. Но ты ведь ни на одно не согласилась.

— Допустим, ты приглашал меня пару раз.

— Пару? — фыркнул он и словил мой недовольный взгляд. — Ладно, допустим.

— Почему сдался? Я разонравилась тебе?

Меж бровей Бена пролегла морщинка, а поджатые губы выражали то же недоверие, что полчаса назад читалось на лице Келли.

— Я понял, что не в твоем вкусе. Келли ведь таки решила засунуть свой нос не в свое дело, и ты мягко пояснила, каково твое мнение касательно дальнейшего развития наших отношений, когда разделила постель с Броуди.

Никогда больше алкоголь не коснется моих губ, иначе я не Лоис Лиз Лестер. Одни проблемы от этой гадости. Похмелье, провалы в памяти, нежелательные сексуальные контакты и вероятная потеря возможности нескольких лет счастья из-за последних двух пунктов.