— Мы могли бы создать свою коллекцию белья!

Девушка так громко застучала по столу, словно это был барабан. А ведь я точно знаю, насколько травмирующе звучит сей инструмент под ее руками.

На первом курсе университета Келли встречалась с барабанщиком по имени Йен. Бедный парень чуть не потерял способность слышать, когда предложил ей почувствовать себя музыкантом.

Может, хорошо, что в последнее время она стала больше общаться с Бадди. Его глухота может сыграть на руку, когда она вновь решит попытать удачу с деревянными палочками.

— Мы? — переспросила я.

— Коллекцию белья? — так же удивилась Ева.

— И это была бы шикарная коллекция!

Келли не могла усидеть на месте. Ее попа то и дело отрывалась от стула, а корпус наклонялся то ко мне, то к Еве.

— Только подумайте! Мой тонкий вкус и многолетний опыт в подборе идеальных размеров белья, твои навыки швеи, Лоис, и твои — вышивки, Ева. У вас, девчонки, талант. Нужно поделиться им с миром!

Мы с Евой переглянулись. Идея, конечно, не безнадежна, но и идеальной ее не назовешь.

— Келли, ты ведь понимаешь, что для запуска линейки нижнего белья нужен начальный капитал? — спросила я.

— Место для работы, материалы и прочее, — кивнула Ева, — а, если все выйдет, то еще и маркетинговая компания.

— Да кому мы это рассказываем? — всплеснула руками я. — Кто из нас троих будущий экономист?

— Пэм учится на маркетолога, — рассуждал этот блондинистый третий. — У нее всегда интересные проекты. Думаю, я смогу приобщить ее к делу.

— Пэм? — насупилась Ева.

— Памела Маклин. Моя ожившая кукла Хлоя, у которой вечно все не слава богу, — плоховато прояснила ситуацию я, но быстро исправилась: — Девушка из нашего университета. Ладно, Келли, пусть даже так…

— С финансами попросим поддержки у наших мужчин, — ни на секунду не теряла оптимизма подруга. — Для любого дела нужны инвестиции, так давайте хотя бы попробуем. Вдруг выйдет действительно качественный продукт, в который захотят вложиться?

— Твой отец и так думает, что все, кроме Зака, занимаются невесть чем, — пробурчала я, — он не поможет.

— Он не единственный мужчина в нашей семье, — отмахнулась подруга.

— Лоис, — Ева коснулась моей руки.

Глаза шатенки были полны понимания, причина которого даже до меня самой не сразу дошла.

— Мистер Бенкс поменяет свое отношение. Вот увидишь. Меня он тоже сначала не одобрял.

Келли громко фыркнула:

— А кого папа вообще одобрял?

Она выставила перед собой раскрытую ладошку и приготовилась загибать пальцы:

– Зак едет на другой конец света ради какой-то мадам без гражданства США и с образованием, по которому она не хочет работать? Папа включает режим «морозильник».

Ева неловко улыбнулась, а Келли загнула первый ухоженный пальчик.

— Пол гей? Еще и фамилию своего жениха, акушера-гинеколога, который на десять лет его старше, взять хочет? Снова заморозки, — она загнула второй пальчик. — И вот папа придумал способ укрепить бизнес, в котором, да, кроме Зака никто участвовать не хочет, потому что у остальных детей другие интересы. А еще потому, что папа не делит по-человечески отношения на рабочие и семейные. Так вот, только он собрался окольцевать младшего сына с дочерью бизнес-партнера, как на горизонте появляется Лоис — и мы снова в морозильнике.

Третий пальчик Келли загнулся, а я обратила внимание, что всю тираду подруги крутила «помолвочное» кольцо.

— Это пройдет, всегда проходит. Благо у нас есть мамочка. Если бы не она, были бы мы ледышками. Шахматными фигурками на белоснежной доске, которые папа переставлял бы как ему заблагорассудится.

Вот вам наглядный пример белокурого ангелочка в состоянии «злюки-осуждаки». Причем это режим активного порицания. Свечение нимба на время отключено, белые крылья пытаются сдуть мысли о предстоящей доле ее будущего избранника, или хуже: об избраннике, которого выберут за нее.

Прошу заметить, ничего плохого о самом мистере Бенксе Келли не произнесла, лишь о его поступках. Даже про Джима она ничего плохого так и не сказала, а его номер и вовсе удалила, когда я убеждала ее поменять «Совсем не зайчик» на что-то вроде «Пустоголовый». К слову, я последовала ее примеру и удалила номер Броуди, который уже пять лет был подписан у меня как «Кабель».

— Келли, — я обвила ее руки своими, — когда будут морозить твоего суженного, я подарю вам пуховое одеяло. И наволочку на него сошью, обещаю.