За ужином я, соблюдая правила приличия, украдкой разглядывала гостей. Зато они смотрели на меня открыто, без утайки.

От этих пристальных взглядов становилось неуютно и хотелось обхватить себя руками, а лучше укрыться за широкой отцовской спиной. Вот только показывать свою слабость им нельзя. Этому учила меня мама. Оборотни подобного не прощают. Они попросту не могут позволить себе такой роскоши как страх и неуверенность в себе. Это вопрос выживания для их малочисленной расы.

И всё же, если подумать, мне досталось весьма странное сопровождение. Восемь молодых мужчин довольно привлекательной наружности могли стать настоящим испытанием для моего бедного сердечка. Хорошо, что их оказалось так много, у меня даже глаза разбежались, не в силах определиться, на ком остановиться в первую очередь. Многообразие выбора как ни странно спасло меня от неожиданной влюблённости. В первый момент я попросту растерялась, а потом разумная часть меня взяла чувства и эмоции под контроль, и я смогла вздохнуть спокойно. Да, оборотни хороши, нечего сказать, но я не настолько наивна, чтобы гоняться за привлекательной внешностью. Отец всегда говорил, что выбирать нужно сердцем, а не глазами. Умный совет, нечего сказать. Следовал бы ему сам, глядишь, был бы счастлив. А так влюбился с первого взгляда в женщину-кошку, вот и мается до сих пор. Ясно же было сразу, что они друг другу не пара.

Оборотницы тоже производили неизгладимое впечатление. Вот только если мужчинам невероятно шла некоторая хищность, присутствующая в их облике, то женщин та же самая черта делала слегка грубоватыми в моём понимании. Но не мне их судить. Как я уже говорила, оборотни ценили в своих женщинах именно силу и выносливость. Трепетным беззащитным созданиям просто не выжить в их суровом мире.

Как я понимаю, этим женщинам была уготовлена роль дуэний. Всё же девушке из знатного рода не приличествует путешествовать в обществе одних только мужчин. Рядом со мной должен неотлучно находиться тот, чьё присутствие поможет в будущем избежать гнусных сплетен. А две дуэньи, наверное для того, чтобы контролировать меня круглосуточно. Пока одна бодрствует, вторая отсыпается и наоборот. Всем известно, что двуликие позволяют себе некоторые вольности в плане отношений между мужчиной и женщиной. По-видимому, родственники сильно озаботились сохранением моей невинности во время путешествия. Интересно, с чего бы такая предосторожность? И почему они так уверены, что у меня есть, что беречь?

Нервный смешок чуть было не сорвался с моих губ, но я сдержалась. Меня открыто рассматривали, оценивали, выносили приговор. Судя по кислому выражению, застывшему на лицах наших гостей, мне не удалось произвести на них благоприятное впечатление. Да я к этому и не стремилась, как и задерживаться дольше положенного на землях оборотней. Мне заранее там не нравилось, и уже сейчас накатывала тоска по дому.

Отец переговаривался с одним из гостей. По-видимому, он был старшим в этой группе. Говорили они довольно тихо, но все присутствующие за столом прекрасно слышали, о чём идёт речь. Отец предлагал отложить отбытие на неделю, оборотень же настаивал на немедленном отъезде. Кажется, его даже не смущало то обстоятельство, что за окнами сгущаются сумерки.

— Не вижу смысла откладывать отъезд до утра, — развалившись вальяжно в кресле, вещал высокий мускулистый оборотень. — Мы прекрасно отдохнули и готовы отправляться в путь хоть сейчас. Не правда ли, дамы? — обратился он к своим спутницам и те склонили головы в знак согласия.

— Моя дочь не может путешествовать ночью, — отрезал отец. — Я настоятельно рекомендую вам не забывать, что Элайна оборотень лишь наполовину и потому не обладает свойственной вам выносливостью.

Оборотень фыркнул, ну точно, как наш дворовый кот и нагло заявил:

— Не вижу в этом проблемы. Девушка поедет в карете. Это почти то же самое, что путешествовать в собственной кровати. Даже такое хилое создание способно вынести подобные тяготы без угрозы собственному здоровью.

— Я попросил бы вас воздержаться от столь грубой оценки физического состояния моей дочери, — осадил его отец.

В голосе отца появились стальные нотки, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Гость впервые посмотрел на него с уважением. Не зря говорят, что оборотни признают лишь грубую силу. Наверное потому у них и не прижилось разделение на сословия. Мне стоило лишь вспомнить прошлогодний приём, на котором присутствовал весь цвет высшей аристократии нашего королевства, и на лице сама собой появилась гримаса отвращения. Да уж, смотреть там было не на что. Худосочные юнцы и их погрузневшие папаши — то ещё зрелище. А разодеты так, что от буйства красок рябило в глазах.

Должна признаться, что смотреть на оборотней было куда, как приятнее. Можно сказать, я получала эстетическое удовольствие от одного вида наших гостей. В их одежде преобладали чёрные и коричневые тона. Никаких лишних деталей. Простота и функциональность во всём. Даже дамы придерживались того же принципа в одежде и вместо тугих корсетов и пышных кринолинов, принятых у нас, носили короткие курточки и свободные юбки-брюки. Хоть сейчас садись в седло и езжай на край света.

Я твёрдо решила пересмотреть весь свой гардероб и озадачить портниху пошивом точно такой же одежды для меня. А значит, о скором отъезде не могло быть и речи. Понадобится по крайней мере неделя на обновление моего гардероба. Об этом я и заявила отцу, как только мы остались наедине. Уверена, ему не составит труда убедить оборотней остаться погостить у нас на несколько дней.

Как не тянула я с отъездом, время летело неумолимо. И вот настал тот день, когда не осталось причин для дальнейшей задержки. Вещи были собраны, напутственные слова сказаны, торжественные обещания не уронить честь рода и постараться не влипать в неприятности даны.

Провожали меня будто королеву. Во двор высыпали все обитатели замка, вплоть до кухонных работников. В другое время отец призвал бы слуг к порядку, но сегодня ему было не до них. Кажется, он вовсе не замечал скопления народа позади себя. Сжимал моё лицо в ладонях и смотрел так, словно хотел насмотреться на всю жизнь. Потом прижал к себе крепко и уткнулся лицом в макушку. Я сдавленно охнула, когда почувствовала, что ещё немного и мои рёбра попросту треснут, не выдержав наплыва родительской любви.

— Извини, — хриплым голосом сказал отец и выпустил меня из объятий. — Доброго тебе пути, Элайна и возвращайся поскорее. Я буду скучать.

— Я тоже буду скучать, — ответила я и, привстав на носочки, чмокнула отца в колючую щёку.

В последний раз оглянувшись на замок, в котором прошла вся моя жизнь, я решительно шагнула к карете. Внутри меня бушевал целый ураган эмоций. И не скажу, что в нём наличествовали тоска и уныние. Напротив, меня буквально распирало от страстного желания поскорее отправиться в путь, навстречу новым впечатлениям. Кажется, кровь матушки всё же проявилась во мне вот такой неуёмной тягой к приключениям. И я не знала, чего ещё могу ожидать от себя обновлённой. Ясно одно, я изменилась и уже никогда не буду прежней — послушной папиной дочкой.