— В разговоре при нашей первой встрече самым опасным человеком в игровых мирах он назвал тебя. Пока ты ему нужен, но как только его план будет выполнен…

— Забавно, — сказал Гарри Борден. — А мне он говорил, что самый опасный человек в игровых мирах — это ты.

Обычно я не люблю утро, но сегодня был не тот случай.

Я проснулся от аромата свежесваренного кофе, и нежные пальчики Беллы пробежались по моему плечу.

— Просыпайся, — сказала она. — Или не просыпайся. Но в таком случае кофе тебе придется пить холодным и в одиночестве, потому что мне пора на работу.

— Не ходи, — предложил я.

— Не могу, — сказала она. — Это вы тут счастливые курортники, которые могут ни о чем не думать. А нам приходится зарабатывать себе на жизнь.

— Ну-ну, — сказал я.

Конечно, я мог бы сказать ей, что работа больше не имеет смысла, и зарплату на этот месяц она вряд ли получит, и что привычная ей жизнь кончится где-то примерно в течение недели, но, разумеется, не сказал.

Вы бы хотели такое услышать?

Она сдернула с меня простыню и ткнула пальцем в живот.

— Я еще ночью заметила, ты какой-то весь твердый, как камень, — сказала она. — Ты уверен, что ты учитель?

— Конечно, — сказал я. — Просто слежу за собой.

— Угу, — она ткнула еще раз. — От «просто слежу за собой» такое вот не появляется.

— А от чего же оно, по-твоему, появляется? — поинтересовался я.

— Даже не знаю, — сказала она. — Никогда раньше такого не видела.

Конечно, я мог бы ей сказать, от чего такое появляется, но она скоро и сама узнает. Если ей повезет, если она протянет достаточно долго и переживет приход Системы.

Но, откровенно говоря, я и сам толком не знал, от прокачки какой характеристики тело стало таким твердым. Рельефным-то оно и раньше было, в разумных пределах.

— И в чем ты меня подозреваешь? — спросил я.

— Даже не знаю, — она отпила из своей чашки. — Может быть, ты полубог?

— К чему эти полумеры? — спросил я. — Или на полноценного бога я не тяну?

— Или, наоборот, — задумчиво сказала она. — Инкуб, демон искушения.

— Демоны мягкие, — сказал я. Мечи о них не ломаются и даже не тупятся, да и на бите вмятин не остается.

А выстрел из дробовика они вообще не держат.

— Ты, вроде как, знаешь, о чем говоришь.

— А то ж, — сказал я.

— И какие планы на день?

— Обычные, — сказал я. — Какие планы могут быть у счастливого курортника?

Зайти в больницу на опознание, посмотреть на этих гопников при свете дня и послушать, что они могут сказать. Возможно, посетить полицейский участок для дачи объяснений.

Изучить изнутри местную тюрьму.

Если не заметут, то встретиться с Магистром и обсудить с ним главный вопрос жизни, вселенной и всего остального.

А вот потом я буду свободен, как вольный ветер.

— Я освобождаюсь в районе четырех, — сказала она.

— Я подожду тебя в кафе у редакции, — сказал я. — Если меня не будет, значит, меня демоны унесли.

— Не завидую я тем демонам, — сказала она.

Она допила кофе, оделась и ушла на работу, сообщив, что дверь я могу просто захлопнуть. А могу и вовсе никуда не уходить.

С ней было легко. Ну, это в первые дни всегда так, а вот потом начинают вылезать противоречия. Разница в культурном коде не может не дать о себе знать. Тут с представителем другого поколения порою трудно общий язык найти, что уж говорить о представителе другой цивилизации.

Я вздохнул, вылез из кровати, вышел за залитый солнцем балкон и закурил сигарету.

Белла жила в небольшом, всего на несколько квартир, доме, на втором этаже, окна выходили на тихую, почти без автомобилей, улицу. Идеальное место для… Для чего?

Раньше я бы сказал, для того, чтобы встретить старость. Но чем дольше я живу на этом свете, тем отчетливее понимаю, что спокойная старость мне не светит.

Я больше не мог представить себя, сморщенного и бородатого, сидящего в накрытой пледом кресле-качалке в окружении внуков. И даже более реалистичный вариант — я, старый и сморщенный, валяюсь на раскладушке в захламленной однокомнатной квартире в Люберцах, пью дешевую водку и разговариваю с телевизором, тоже казался мне недостижимым.