— Постараюсь оправдать каждое слово из характеристики государя! — важно кивнул я.

— Алексей, — посерьезнел отец, — повторяю еще раз, жертвы и разрушения исключены.

— Будет исполнено, ваше императорское высочество, — опять кивнул я.

— И не вздумай втягивать в свои игры братьев! Пусть учатся дальше в обычном режиме.

— Но я же не могу им запретить… — хмыкнул я.

— Не говори глупостей! — нахмурился отец. — С твоим-то авторитетом у них? Прикажешь, они тебя как миленькие послушаются! Мы договорились?

— Отец, да за кого ты меня держишь? В училище будут только мои дела, братьев я вмешивать и не собирался. Так что можете не переживать.

— Вот и слава богу! — расслабился он.

— А как мне быть с Владимиром Ивановичем? — Я посмотрел на Михеева. — Вдруг мне внезапно захочется куда-то съездить? Могу, конечно, и на такси, тачку, наконец, поймать, но государь же все равно с Виталия Борисовича потребует полного отчета, вот я и подумал… Чтоб жизнь никому не усложнять…

Отец посмотрел на Пафнутьева, который кивнул и сказал:

— Ты прав, звони лучше Владимиру Ивановичу, потом разберёмся.

На крыльцо провожать меня вышли все, пожелали удачи, а дед Михаил строго добавил:

— Береги себя, курсант Романов! И не урони честь!

— Будет исполнено, ваше высокопревосходительство!

А когда я уже залезал в «Волгу», ко мне подошел Иван и протянул небольшой рюкзачок, который при этом характерно звякнул стеклом.

— Неопытный ты ещё, царевич, — хлопнул он меня по плечу. — Кто ж на сухую-то куражится?

— Спасибо, Иван Олегович, — поблагодарил я его. — Молодой, исправлюсь! — и подумал, что совершенно забыл об этом аспекте курсантской жизни, который тоже можно было использовать для достижения своих целей.

Уже в машине поинтересовался у Пафнутьева, какие у него были последствия нашего с ним визита в особняк Карамзиных.

— Алексей, — поморщился он, — твой царственный дед все прекрасно понимает и просчитывает свои шаги на несколько ходов вперёд. Так что под домашним арестом или в Бутырке я не оказался только потому, что под рукой были… более виновные лица.

— Виталий Борисович, а за мной в училище следить вы приказ получили? — улыбнулся я.

— А как же! — Он тоже обозначил улыбку. — Тебя там постараются со всех сторон обложить, учти это.

— А за Алексией вы приглядываете?

— Не переживай, она под полным моим контролем, насколько это вообще возможно. Слушай, можно тебе личный вопрос задать?

— Как у Алексии складываются отношения с Кузьминым? — догадался я.

— Да.

— Нормально складываются. Иван очень переживает, тоже со мной на эту тему беседовал, я обещал помочь.

— Ясно. Как тебе сам Кузьмин? — Пафнутьев резко поменял тему.

— Честно? Он мне нравится. Весёлый, в этих во всех колдунских делах очень здорово соображает, не осуждает меня за необдуманные поступки. Да и, в конце концов, он родной отец моей девушки. Виталий Борисович, вы сейчас меня будете отговаривать от такого к нему отношения?

— Не буду, Алексей, все обстоит именно так, как ты говоришь, Иван многому тебя может научить, и не только все этим колдунским премудростям. Да и дезертировать больше не будет, не в той он ситуации.

— Вы имеете в виду, что Алексия сейчас фактически находится у Романовых в заложниках?

— А ты тогда на что? — он обозначил улыбку. — Неужели не защитишь? Тут другое, у Ивана ещё двое сыновей есть, так что можешь полностью рассчитывать на его лояльность.

— Спасибо за информацию, Виталий Борисович, — поблагодарил я. — Учту эти факты при дальнейшем общении с Кузьминым.

— Ваше превосходительство, они подъехали и сейчас пройдут через КПП, — отчитался генералу Ушакову командир первого курса капитан Уразаев Вадим Талгатович.

— Спасибо, капитан, — кивнул тот и переглянулся с полковником Удовиченко. — А вот и наше долгожданное пополнение прибыло…

Из дверей КПП появились Пафнутьев Виталий Борисович во всём чёрном и довольно-таки высокий темноволосый юноша с пронзительными серыми глазами, одетый по последней молодежной моде. Ушаков сразу отметил некоторое фамильное сходство с цесаревичем и своим бывшим командиром, князем Пожарским. Отметил генерал и то, что от молодого человека буквально разило уверенностью и неприкрытой властностью. Валерий Кузьмич невольно сглотнул и подумал: вот этот Романов, в отличие от двух других, учившихся в его заведении, полностью соответствовал той характеристике, которую на него прислал его императорское величество.