Потом так же машинально он опустился на свою кровать, не отрываясь взглядом от Степана, и вдруг серьезно заговорил:

– Ну, хорошо, провоевались, это верно. А что ты дальше будешь делать, товарищ Степан пехоты?

– У меня делов много, - важно ответил Степан и фертом поставил руку на колено.

Капитан покорно подчинился этому важному действию и даже подскочил на кровати, придвигаясь ближе к Степану.

– Много? Какие же такие дела?

– Первое дело: Керенского выгнать.

– Это ты будешь?

– Что?

– Керенского выгонять?

– В общем - я.

– А дальше?

– А дальше: вся власть Советам!

– Вот как? Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов? Так, что ли?

– Угадал! С одного раза угадал!

Степан пришел в восторг и захохотал громко. Засмеялся и капитан. Давно уже, улыбаясь, следил за разговором Алеша.

– Значит, моих депутатов там нет?
– спросил капитан.

Степан как будто впервые обратил внимание на это занимательное обстоятельство. Он сочувственно посмотрел на капитана и даже головой покачал:

– Смотри ты! А выходит: твоих действительно нет. Как же ты теперь будешь?

Капитан не то иронически, не то печально поник головой и пробурчал негромко:

– Вот и вопрос: как я буду?

Он поднял припухшие, воспаленные глаза и сказал:

– Может, ты скажешь, как я буду.

Алеша перестал улыбаться, в его глазах появилось выражение прищуренного детского сочувствия. Степан отнесся к вопросу серьезно, внимательно, как доктор. Он отбросил в сторону тон напыщенной шутки и спросил просто:

– Ты того... богатый?

В глазах капитана блеснула надежда. Он с удовлетворенной готовностью ответил:

– Я... вот... весь здесь.

– Это легче. Это, как же... значит, совсем ничего нет?

– Ничего.

– А... того... делать что-нибудь умеешь?

– Работать?

– Ну, делать работать, тебе не все равно?

– Не умею, - ответил капитан грустно.

Степан возмутился:

– Как это так говоришь: не умею. Грамотный ведь?

Капитан передернул плечами. Степан продолжал:

– Грамотный, писать умеешь. Папиросы вот набивать умеешь, сапоги чистить, подмести, скажем, посуду помыть, сторожить, в лавочку сбегать...

Степан загибал пальцы и серьезно перечислял все работы, к которым привык в последнюю свою денщицкую эпоху. Капитан слушал, слушал и рассмеялся.

– Чего ты?
– спросил строго Степан.
– Чего ты смеешься? Надо надежду иметь и добиваться. Всегда успех будет.

– Да ну тебя к черту!
– сказал капитан.
– Я - военный, понимаешь? Моя специальность - артиллерист. А ты мне - сапоги чистить!

– Постой, постой!
– Степан протянул руку.
– Артиллерист - значит, тебе стрелять нужно. Без стрельбы, выходит, ты не можешь прожить. А в кого ты будешь стрелять? Мишень у тебя какая?

– Отстань, - сказал капитан и отвернулся к своим папиросам.

– Ну, как хочешь. А только ты не воображай, дорогой, как будто ты капитан артиллерии. Ты и есть просто бесштанный человек - и все. Вот как и я. И погоны эти срежь, легче станет.

– Все-таки отстань! Я - офицер. Меня могут убить, скажут: офицерская сволочь. Пускай. У меня тоже есть гордость.

– И у козла гордость была: ему в бок ножом, а он тебе одно - уиру, а останусь козлом. А вышла не та натура: остался не козел, а козлиная шкура.

– Что это такое... мелешь? Выучил где, что ли?

– Выучил не выучил, а прожил сорок лет - вымучил. Гордость у тебя, скажи пожайлуста. Никакой гордости у тебя нету.

– Как нету?

– Нету. Вся Росссия переменяется. Понимаешь: вся власть Советам! Понимаешь?

Капитан отвернулся вполоборота, задумался, потом спросил, как будто только сейчас родилась в его мозгу какая-то блестящая идея:

– Вся власть? Но... постой. Ведь им... артиллеристы нужны будут?

– Кому это?

– Да Советам же этим!
– ответил капитан с досадой.

Алеша громко расхохотался. Капитан удивленно обернулся к нему и вытаращил глаза. Алеша протянул к нему руки:

– Дорогой капитан! Очень нужно! Страшно нужно! Без артиллеристов - как без рук.

Степан вытирал лоб, растянул рот и отдувался:

– Насилу разьяснили человеку!

30

Надежда Леонидовна ласково смотрела на Алешу и удивлялась: - Как вы хорошо поправились, товарищ Теплов! Прямо удивительно. И, видно у вас на душе хорошо.