Шрифт:
– Юрунда, юрунда, - передразнил его Алеша.
– С такими, как ты, и может выйти юрунда. Тебе это хочется, как при Степане Разине...
– Это про которого в песне поется: "Только ночь с ней провозжался, а наутро бабой стал"? Так он нет... он эту бабу отставил...
– Да не в бабе дело.
– Да и не в бабе, - обозлился Степан.
– Кому баба может помешать, если по-настоящему. Если баба хорошая, она ни за что в помехе не будет. Главное, корень вырвать. А твой этот Сергей заладил одно: организация, организация. Вот придет старик, вот ты увидишь...
– Ну, и увижу, - добродушно согласился Алеша.
7
До прихода Семена Максимовича Степан бродил по дрову, заглядывал в кухню и принимался что-либо делать. И молчал. Только вечером, закладывая дрова в дверцы узенькой топки, не глядя ни на кого, спросил:
– Капитан артиллерии, ты слыхал что-нибудь про Степана Разина?
Капитан мирно сидел на низенькой скамеечке в убранной кухне, высоко взгромоздив худые блестящие колени. Папироса почти целиком скрывалась в его усах. Василиса Петровна, сурово сжав губы, тонкими кружочками нерезывала лук и укладывала его вокруг приготовленной к ужину селедки.
– Слыхал, - ответил капитан.
– Он, чего это, разбойник был, что ли?
– Атаман. Только не разбойник, нет.
– А как же? Революционер, выходит?
– Революционер? Да нет, какой там он революционер. Тогда революционеров еще не было. Атаман просто.
– Он за бедных воевал, - тихо, серьезно сказала Василиса Петровна.
– За бедных воевал... и был очент хороший человек.
– Так что ж ты?
– Степан сердито обернулся, сидя на корточках.
– А еще образованный человек. Значит, революционер.
– Он хороший был человек, - продолжала Василиса Петровна, - только...
– С девчонкой? Знаю...
– Да нет, - сказала Василиса Петровна, - у него... не знаю... выпивал он сильно. Если бы не выпивал, он всех победил бы... этих... тогда назывались бояре...
– Да знаю, бояре - буржуи, теперь говорят. Выпивать - это другое дело; бывает, человек запоем или еще как...
Помолчали. Степан взял в руки новое полено, но задержался с работой:
– Алешка, наверное, знает. А ты, капитан...
– Да что тут знать. И я знаю. Могу тоже рассказать.
– Ну!
– Как хочешь, - капитан недовольно передернул плечами.
– Рассказывай, рассказывай, не обижайся.
Степан вытянул ноги на полу. Василиса Петровна смела со стола, неодобрительно глянула на капитана, крепче сжала губы.
– Я, может, что и забыл, но только забыть много не мог, потому что в свое время интерес имел и читал много по холостому положению. Стенька Разин...
– Это выходит, и я - Стенька...
– Да вроде тебя, только, надо полагать, поумнее и покрасивее тебя и морда не такая жирная.
– Я не жирный, а вода такая.
– Ну, а у Разина такой воды не было. Богатырь был, красивый. Казак донской.
– А почему в песне про Волгу поется?
– Родом с Дону, а гулял по Волге. Только это давно было. Лет... лет... двести, а может, и больше. Пошел с казаками гулять, купцов грабить. И своих, и чужих, персидских. Гуляли хорошо, кафтаны надели бархатные, паруса и онучи завели шелковые.
– Во!
– Степан округлил глаза и посмотрел на Василису Петровну с гордостью. Василиса Петровна чуть-чуть нахмурила брови.
– Конечно... и водки попили довольно, - продолжал капитан.
– Добра не жди от водки... А потом?
– А потом... разгулялся и на бояр пошел. И крестьяне к нему пошли, кто победнее...
– А куда же им идти?
– Городов много, дворян, попов, воевод побил, потопил, повешал...
Степан подскочил с полу:
– Видишь, мамаша, водку пил, а дело понимал. А то много есть таких, разумных. Трезвый, трезвый, а как до дела - выходит - нестуляка.
– А ты дальше слушай, не забегай вперед, - строго остановила его Василиса Петровна.
– Да я и не забегаю, а к слову. Рассказывай дальше.
– Тут и конец. Военного образования у него не было. Организация хромала.
– Какие вы - вам сейчас же организацию!
– Разбрелись у него по всей земле воевод вешать, а под Самарой... царское войско его и разбило.
– Сам царь такой, что ли, был сильный?
– Нет... царь был тогда так себе... Алексей Михайлович, а у него боярин был, Барятинский.