— Прекратите оба, — перебивает мама. — Сколько можно? Вы слишком разные. Не вмешивайтесь в жизни друг друга.

— Я не хочу, чтобы мой младший брат был слюнявым кретином, который не может взять и забрать своё.

— А я не хочу, чтобы мне указывали и учили правильному и неправильному. Только я знаю, что нужно мне, и что нужно ей. Ты эгоист, потому что думаешь о себе, тебя не волнует, чего хочет другой. Думаешь, Трикси сказала бы тебе спасибо, если бы ты принуждал её быть рядом? Она бы мучилась, зато ты рад, ведь получил своё.

— Она слишком гордая, чтобы признать, что хочет быть со мной.

— Почему ты не рассматриваешь другие варианты?

— Потому что мне не надо видеть, я знаю и чувствую. Может устраивать войну, но мы оба знаем, что я прав. Мне пришлось надавить и что из этого вышло?

— Это не означает, что также должно быть у меня. Если ты не заметил, они разные. Мэди вообще сама ходила по пятам за своим мужем.

— В этом нет ничего зазорного. Он был ей нужен, это ты упираешься, как баран.

Мэйс обращает взгляд к маме.

— Ты бы пошла за папой? — спрашивает он.

— Мне не нужно за ним ходить, я уже двадцать лет не могу от него отделаться.

— А почему? — улыбается Мэйс. — Потому что ты нужна ему, Мэди нужен Ди, мне нужна Трикси.

Он переводит взгляд на меня.

— А тебе, идиот, нужна Эмма, просто строишь из себя рыцаря и святого, прикрываясь тем, что у неё есть другой, у них там всё так мило и скоро будет ещё десять детишек, что обблюваться хочется. А потом твоя дочь начнёт называть его папой, и на свадьбу тебя пригласят, как друга жениха или невесты. Уморительно охренительно.

— Я говорю то, что вижу.

— Выколи себе глаза.

— Не лезь, — доносится ещё один голос, который принадлежит Ди. — Это их личное дело.

— Я пытаюсь помочь этому идиоту осознать свой идиотизм, — фыркает брат.

— Он вправе поступать так, как посчитает нужным.

— И ты туда же.

— Я ни «туда же». Я о том, чтобы ты не лез в чужие отношения.

— Мой младший брат остолоп.

— Мой старший брат придурок, — не сдерживаюсь я.

— Вы оба два идиота, — выдыхает Ди. — Занесло же меня.

— Добро пожаловать, — хихикает мама. — Но тебе досталось наилучшее.

— Я бы поспорил, — с улыбкой, отзывается он. — Ничего не хочу сказать, но она бывает похуже. Она иногда не видит границы и идёт напролом там, где не нужно.

— Это у неё от папочки.

— Вот бы у тебя это тоже было, — парирует Мэйс, смотря на меня.

Сжимаю челюсть и отклоняюсь в сторону, лишь бы не наговорить лишнего. Я и без него знаю, что буквально снизошёл до святого, кто старается улыбаться, не заводя данную тему. Я вижу, что Эмма улыбается, а, следовательно, в их отношениях всё хорошо, даже если это причиняет боль мне. Мэйс думает о себе, я думаю о том, что лучше для неё.

На этот раз удаётся уйти. Прохожу мимо брата, который следит за мной, как коршун. Его глаза продолжают смотреть в спину до тех пор, пока не скрываюсь за поворотом, поднявшись на второй этаж. Он и отец могут высосать все моральные силы, особенно Мэйс, у него это получается даже лучше. В такие моменты я ищу уединения, и сейчас этим местом может быть бывшая спальня.

Я закрываю дверь и подхожу к окну, расставив ладони по подоконнику и пытаясь унять злость, которая появилась благодаря словам Мэйса. Мама права: мы небо и земля. Мы разные во всём. Он будет стучать в закрытую дверь, хотя, более вероятнее, срывать её с петель, я оставлю её в покое, дав время. Иногда оно необходимо, чтобы что-то понять. И мы оба поняли, что продолжать не стоит. Ладно, может, я это понял не до конца, но уверен, когда встречу кого-то, как это сделала Эмма, пойму. Лечить может не только время, но и другой человек.

Краем уха слышу, как открывается дверь, и уже хочу сказать Мэйсу, чтобы проваливал, но сжимаю челюсть, когда слышу голос Эммы.

— Эйден, что происходит?

— Уйди, — напряжённо отвечаю я, не оборачиваясь в её сторону.

— Но…

— Я не хочу наговорить тебе лишнего, а сейчас могу.

Дверь закрывается, и я судорожно выдыхаю, но тут же втягиваю воздух, когда ладонь ложится на плечо. Она не ушла.

— Ты не слушаешь меня, — хрипло говорю я. — Дай мне пять минут наедине.

— Я не хочу уходить.

— Не всегда всё происходит так, как ты хочешь или не хочешь.

— Это из-за меня?

— Нет.

— Почему я не верю?

— Потому что это только твои проблемы.

Чувствую, как на секунду сжимаются её пальчики на моем плече, подтверждая, что сказанное было достаточно резким. Возможно, я делаю одолжение нам двоим.

— Я не жду, что все начнут нас понимать, — тихо говорит она. — Мы ведь должны были остаться врагами, так было бы намного проще, тогда никто не стал бы задавать вопросы.