— Что видишь? — искренне интересуюсь я.

— Звёзды, — улыбаясь, сообщает она. — Вообще-то, это не совсем звёзды.

— А что?

— Планеты, метеориты. Венера и Юпитер самые яркие.

— Как ты понимаешь, что это они?

— Они не мерцают, Марс, кстати, тоже не сверкает большую часть времени, как полагают многие. Все думают, что мерцающая красная точка в небе, это и есть Марс. Это не правда. Это Антарес.

— И что это?

— Альфа звезда в созвездии Скорпиона. Мерцает из-за турбулентности атмосферы.

— Дай угадаю, ты посещаешь все мероприятия тут?

— Да, — улыбается Эмма.

— Ты только что говорила, что это не совсем звёзды.

— Звёзды, просто не обобщаю. Там не только они.

Эмма продолжает рассказывать, а я продолжаю смотреть, но не на небо, а на неё. У неё приятный мелодичный голос, который теплом окутывает каждую клеточку тела и души. Вряд ли бы я сам стал интересоваться чем-то подобным, но её слушаю и впитываю каждое слово, которое слетает с губ. В моём случае, астрономия пригодится тогда, когда хочется заснуть, но не получается. Такие монотонные программы — идеальная колыбельная. Особенно, когда озвучивает спокойный и ровный голос. Но сейчас я не сплю и думаю о нём в последний момент. Я увлечён именно девушкой, которая рядом. Между нами крохотное расстояние, мы соприкасаемся локтями, и каждый раз, это касание жаром прокатывается по телу.

Не знаю, сколько проходит времени, и, наверно, не хотел знать, если бы не осознавал, что завтра будний день. Мы оба должны встать и идти на лекции. Краем глаза смотрю на часы и улавливаю начало первого ночи. Это говорит о том, что мы тут уже четыре часа, что для меня подобно четырём минутам. Мне слишком мало.

Сам того не желая, сползаю с капота и когда дёргаю дверную ручку, она отказывается поддаваться. Дёргаю вторую, чтобы была возможность пролезть через задние кресла. Но ничего. Они обе отказываются срабатывать. Нет необходимости жать на брелок, но я жму. Абсолютно никаких откликов.

— Это плохо? — спрашивает Эмма, приняв сидячее положение.

— Мой телефон внутри, ключи в руках.

— Мой тоже.

Она сползает с капота и дёргает ручку со своей стороны.

— Эйден? — немного напуганным голосом спрашивает Эмма.

— Да?

— Она не открывается.

— Я знаю, — выдыхаю я, смотря внутрь салона.

— И? — медленно тянет девушка.

— Кажется, нас ожидает романтическая ночь.

— Мы же замёрзнем.

— У меня, конечно, есть варианты, но вряд ли ты оценишь.

Эмма поднимает брови. Её лицо отражает полный шок, а я не могу сдержать смешок.

— Я о том, чтобы дойти до ближайшей заправки, а ты о чём?

— Боже, — смущаясь, лопочет она.

— Можно выбить стекло. Кажется, села батарейка на ключе.

— Сколько мы будем за это должны?

— Нисколько.

— Где ты взял машину?

— Купил.

— Эйден… мне кажется, ты шутишь. Если это так, то шутка плохая. Нам нужно как можно скорее ехать в сервис, чтобы всё исправить.

— Я купил эту машину, и могу делать с ней всё, что посчитаю нужным, — вполне серьёзно, говорю я.

— Ладно, мне больше не кажется, что это шутка. Где ты взял деньги?

Улыбаюсь уголком губ.

— Ты даже ничего обо мне не знаешь. Я могу быть тайным миллионером.

— Да, а я принцессой Дианой.

— Ты похожа на принцессу.

Её щёки покрываются густым румянцем. Эмма отводит глаза в сторону и смотрит куда-то в темноту, а я тихо посмеиваюсь над тем, как она смущается.

— Хватит, — жалобно просит она.

— Что? — улыбаюсь, смотря на неё.

— Вгонять меня в краску.

— Я же не виноват, что ты не умеешь принимать комплименты.

— Я умею принимать комплименты, просто… — она затихает и возвращает взгляд ко мне.

— Просто что? Постоянно краснеешь?

— Нет.

— Тогда что?

— Твои…

— Ни с чем не сравнимы? — смеюсь я.

— Не так. Это нормально, если что-то испытываешь к кому-то и стесняешься. Я не думаю, что должна принимать их, как должное или задирать нос. Они не делают меня ни лучше, ни хуже. Это… просто как-то волнительно и немного нервирует, а я и так не могу найти себе место, когда ты где-то поблизости.

Выгнув бровь, едва сдерживаю улыбку, чтобы не рассмеяться.

— Ты чувствуешь себя неловко рядом со мной?

Эмма прикрывает ладонью лицо и выглядывает из-под густых ресниц и из-подо лба.

— Боже, зачем я это сказала?

— Ну, речь была почти грандиозной.

— Почти? — с толикой оскорбления, выпаливает она.

— Если бы ты сказала, что влюблена в меня, то тогда да, она была бы грандиозной.

Её лицо становится ещё красней прежнего. Складываю руки на крыше машины и улыбаюсь.