— Что? Ты не договорила?

— Мы можем больше не говорить об этом?

— Нет, — отклоняю предложение, желая услышать.

— Пожалуйста, давай поедем?

— Это же не сложно. Вот смотри: Эмма, я влюблён в тебя. Правду всегда говорить легче.

— Но ты же просто дурачишься, это даже не правда.

— Я только что сказал, что влюблён в тебя, ты прослушала?

Эмма замирает. Она смотрит на меня и пытается найти намёк на шутку, но парадокс в том, что я вовсе не шучу. Мне не сложно принять и признаться, как минимум по причине того, что никогда не чувствовал подобного к кому-то. Я никогда ни с кем не искал встречи, не пытался найти в толпе, не шёл против себя. Каждую девушку я принимал, как само собой разумеющееся. Но не Эмму. Из-за отрицания ничего не исчезнет, лишь усугубится, и мне проще прийти к тому, что есть на самом деле. А есть она. Та, кого я желаю, с мыслью о которой засыпаю и просыпаюсь. Я не забываю о её существовании и на секунду, неважно, где нахожусь: дома, на тренировке, среди парней, среди женского пола, который периодически липнет. Подсознание всегда помнит, что где-то есть Эмма. Глупо говорить, что она просто нравится и списывать всё на влечение.

Слышу звуки из леса, где стрекочет вся ночная живность, благодаря гробовой тишине, повисшей между нами. И Эмма нарушает её первой.

— Я не знаю, что сказать…

— Это твоё право, пойми. Мне нечего скрывать. Я не буду бегать от себя или от тебя. В этом нет никакого смысла. Я не клянусь тебе в любви, я лишь говорю, что испытываю на данный период времени. Твоё право принять или не принять, ты не виновата. Ответишь на один вопрос?

Помедлив секунду, Эмма всё же согласно кивает. Кажется, я подозреваю, о чём она думает. Но у меня другие планы.

— Почему Алестер хочет, чтобы я вытянул тебя на лёд?

— Потому что он думает, будто что-то изменится, — хмуро и с отсутствием желания продолжать эту тему, отвечает Эмма.

— Если хочешь, мы можем покататься. Люди ежегодно выбираются на каток. Или есть что-то? Тебя что-то останавливает?

— Нет. Мы можем покататься в любой момент.

— Тогда почему он почти требует это?

— Потому что думает, что я захочу вернуться и продолжить. Но я не хочу.

— Это принцип, упрямость или страх?

— Это нежелание. Никто не хочет помнить о плохом.

— Не хочешь об этом говорить?

— Нет, — качнув головой, соглашается Эмма.

— Значит, мы не будем об этом говорить.

— Это должно как-то поспособствовать тому, что я всё расскажу? В чём подвох?

— Без подвохов. У каждого есть тайны, не думаю, что буду рад и польщен, если кто-то будет вытягивать из меня то, о чём не хочу говорить.

Эмма немного улыбается.

— Спасибо.

— Готова бить стекло моей новой машины? — с улыбкой, предлагаю я.

— Мы можем кого-то попросить о помощи на дороге, — предлагает она, махнув в сторону пустой трассы.

— Да, например, дотянуть нас до города, но кто-то должен быть внутри и управлять машиной, а это означает то, что нужно разбить стекло.

— Есть другой вариант…

— Остаться тут до утра и отморозить конечности?

— Ну… да. Есть вариант, что нам повезёт, и мы остановим того, кто умеет взламывать замки.

— Или съездит нам за батарейкой, чтобы разблокировать её.

— Или мы пойдём за ней сами.

— Будем просить милостыню? Мои деньги в машине.

— А мои дома.

— Нам может повезти, и мы соберём что-то по дороге.

— Слишком много удачи в этот вечер, — улыбается Эмма. — Настоящая удача, если мы не попадём в фильм ужасов, где нас будет гонять тройка уродов по лесу, чтобы выпотрошить внутренности.

— Ты пересмотрела слишком много ужасов, — смеюсь я.

— Вряд ли их можно назвать ужасами. Это что-то вроде комедии со своими вытекающими.

— Например? Кровь? Мозги? Кишки?

— Не без этого. В сверхъестественном кто-то просто пропадает, когда идёт ночью проверить подвал или чердак. И, конечно, там обязательно не должен включаться свет, без этого никак. Ну, либо он должен быть максимально плохим, а потом лампочка погаснет. В сплэттере или слэшере это банальная расчленёнка. Какая-то компания едет за город, у них ломается машина или что-то ещё. И там они натыкаются на хижину, где живёт тройка уродов, которые любят издевательства. Можно взять одного маньяка, типа Фредди или Пенивайза, но суть — все умрут. Иногда кто-то выживает, но это редко.

— Тогда, ты понимаешь, что мы не будем сворачивать с дороги, — с улыбкой, полагаю я. — В любом случае, ты же знаешь, как нас спасти?

— Не-а, — хихикает Эмма.

— Тогда, не будем двигаться с места до утра.

— О, нас могут найти тут, ходить никуда не требуется. А если мы пойдём до ближайшей заправки, нас скорей всего убьют по дороге, либо там работает какой-то псих, который убьёт нас сам.

— Кажется, ты уже нас похоронила.

— Конечно, мы же замёрзнем.

— А что лучше: попасть в руки маньяка или замёрзнуть тут?