Шрифт:
— Ты ошибаешься. Сыта по горло.
Лида перестала шелестеть пакетам.
– Что случилось?
– Потом. Что тебе Андрей сказал?
– Все в двух словах. Лучше ты расскажи подробней о своем насыщенном дне.
– Началось все с вечера…
***
Час пик прошел и теперь людей в кафе было не много. В дальнем углу ссутулившись, по — прежнему сидела девушка в черном. Перед ней стояла недопитая с утра чашка кофе, официанты не тревожили ее, столик план выполнил, за счет другой посетительницы. Чем были вызваны ее слезы она и сама толком не знала, разве так она представляла жизнь в Москве?
Разочарование, одним словом. Сняв черные очки с заплаканных глаз, Ирэн открыла присланное сообщение. Жадно всматривалась она в женщину, излучающую свет предстоящего материнства, через крохотный экран ощущая ее колдовскую, неподвластную силу. С недоумением и болью видела, как хирург, отказавшийся взять деньги, рассказывая об удачно проведенной операции, нежно сжимал ее ладошку, успокаивая, не боясь бросить тень на ее безупречную репутацию. Пресс-релиз был записан в больнице, куда Ирэн, так и не смогла попасть. Через час, новость о выздоровлении Орлова и его будущем отцовстве растиражируют все СМИ. Потом будет первая улыбка — жене, первый шаг к жене, выписка из больницы, выписка из роддома и везде рядом с ним будет Она. И никто не вспомнит об Ирен Ирсон. Возможно, что и она, закрутившись в колесе жизни забудет, как приезжала покорять Москву, но навсегда в ее памяти останутся слова Орлова о любимой, больно ранившие тогда, но в полной мере понятные сейчас:
– Жена мое сердце и моя жизнь.
Глава 18
Яркое солнце полоснуло ослепляющим клинком, превозмогая острую боль Саша оперся на машину, крепче прижимая ребенка к себе.
– Саш, ты как, больно? — бросив сумку Лера поспешила мужу на выручку, прикрыв его лоб и закрытые глаза ладонью. — Павлуша, давай отдадим папе его очки, — осторожно высвободив из цепких детских пальчиков солнцезащитные очки, надела их на нос Орлова. — Все нормально?
– Да, где Вика?
– Я тут, — отозвалась дочь, сидящая на чемодане.
– Все — таки мы зря сюда поехали, — сетовала Лера. — Здесь беспощадное солнце.
– Но и моря такого нигде нет! Павлик посмотри, вооон кораблик.
Совсем рядом серебрилась ровная гладь моря, но это совсем не волновало ребенка, он предпринимал еще одну попытку завладеть очками.
– Придется их привязать.
Лера рассчиталась за такси и не успела полюбоваться красотой моря, навстречу уже спешил Никас со служащим.
– Какие гости, какие гости! Не поверил, когда пришло сообщение из агентства, только сейчас верю своим глазам.
Никас тепло обнялся с Лерой, пожал руку Саше и пока шли к домику, разговаривал с Викой.
Приятная ностальгия охватила душу при виде свежевыбеленных стен, деревянной террасы, густо посаженных кустов роз и цветущих деревьев розовой акации.
– Специально для вас, ввел новшество, — Никас показал на плотные холщовые шторы по всему периметру террасы. — Будет также жарко, но все-таки в тени.
Служащий занес багаж в дом, выслушал указания шефа и удалился.
– Лера, кухня в твоем распоряжении.
– В этот раз ни каких кухонь! Полный пансион. Хочу, чтобы жена отдохнула.
– Почему тогда без няни?
– Наша няня сама скоро станет мамой, — пояснила Лера и обеспокоенно посмотрела на мужа. — Как ты себя чувствуешь? Может в дом зайдем, там прохладней.
– Все прекрасно, единственное, глаза болят от яркого солнца.
Задернув шторы, Лера взяла из рук мужа сына и раздев его отошла к бассейну, в котором уже плескалась Вика. Саша снял очки и расслабленно, блаженно прикрыл глаза.
– Я очень переживал. Вы ведь у меня отдохнули и через пару месяцев такое, — Никас показал на кипу журналов.
Саша листал страницы изданий на русском и греческом языках и на всех, первую страницу украшали фотографии Орловых.
– Никогда не надеялся вас увидеть, поэтому и храню журналы. Саша, ты герой!
– Это все Лера, без нее я бы не справился.
На глаза попалось фото, где он, забирая Леру из роддома, держит на руках голубой конверт с Павликом.
Он торопился к этому дню, можно сказать, что с рождением сына вернулся к нормальной жизни.
Николаев давал год на реабилитацию:
– Не надо форсировать, всему свое время.
– Андрей, ты не понимаешь, к рождению ребенка я должен твердо стоять на ногах! Я не могу допустить, чтобы Лера еще и со мной нянчилась.
Сказал и сделал.
Снова о них писали, снимали, восхищаясь и поражаясь волей Орлова к жизни, его силой, но только он один знал, что питает его силу и неисчерпаемое желание жизни — вера жены в него, в них, и он обязан не разочаровать ее. Из больницы Сашу привезли на носилках, его сердце могло только любить, всему остальному пришлось учиться заново.