***

С телефона на медицинском посту Лера вызвала такси, дежурная обещала позвать, когда оно подъедет.

Приглушенный свет мягко падал на печальное лицо мужа, а вот тусклая, пять минут назад, кожа, показалась Лере слегка порозовевшей.

— Вернусь от Викули и побрею тебя, — взволнованно протянув руку, она погладила щетинистую щеку, не доверяя своим ощущениям, боясь обмануться, уткнулась глазами в монитор, температура поднялась на два градуса, сдерживая охватившее ее волнение, Лера наклонилась к лицу мужа:

— Саша, — дрожащим голосом позвала его.

Внезапно громкий писк аппаратуры, оглушил немилосердно, до резкой боли. В панике Лера забыла, как надо действовать в подобной ситуации, о тревожной красной кнопке, расположенной перед глазами. Показания монитора прыгали и расплывались блеклыми пятнами перед затуманенными взором. Сердце радостно металось. Рассеянно взглянув на вбежавшую медсестру, тихим голосом она продолжала звать мужа, вглядываясь в его смиренное лицо.

— Это сбой аппаратуры. Такое бывает. Вы не волнуйтесь, смотрите, все показания на прежних позициях, — медсестра привычно нажимала на кнопки.

— Но температура…, - беспомощно Лера смотрела на светящиеся цифры, напрасно ожидая и призывая бездушные приборы поддержать ее иллюзию.

— Выпейте, за вами такси приехало, — взяв протянутый стакан, выпив прозрачную жидкость, Лера решила никуда не ехать.

Смутная тревога, неясные ощущения, гнетущие весь день, получили обоснование. Напряжение и нервозность были их следствием.

— Не хотите ехать, ваше право, но если вы думаете, что я позволю вам просидеть у кровати всю ночь, то ошибаетесь. Ложитесь спать.

Легко сказать «спать», когда в душе сумятица. Никаким рассказам о сбое аппаратуры она не поверила, была твердо уверена, что Саша не хочет ее отпускать, она нужна ему тут.

Лера зябко поежилась под тонким одеялом. Осень неумолимо уносила тепло с собой. Несколько раз за ночь, она вставала к Саше, но его лицо было по — прежнему застывшим, губы бледны и аппаратура работала исправно. На часах было восемь, в это время она бы подъезжала к даче, грустно вздохнув, ушла умываться. Через пять минут в палату вошел Николаев, он всегда заходил перед дежурством.

— Андрей, — обрадованная его появлением, Лера быстро пересекла комнату, но остановилась и нерешительно добавила, увидев входящую за ним медсестру. — Николаевич…

— Валерия Андреевна, я уже в курсе, что у вас вчера произошло. Будем разбираться, — осмотрел Орлова и, отпустив медсестру, он повернулся к Лере. — Ты хоть спала?

Она пожала плечами:

— Днем отдохну.

— Это вряд ли. О чем ты с ним разговаривала?

— Почему ты спрашиваешь, — тревожно спросила она. — Есть какие-то изменения?

— Лера, — обняв ее за плечи, Николаев посмотрел ей в глаза. — Я ничего не сказал, просто спросил.

— Я рассказала, что поеду к дочери, за мной приехало такси.

— То есть ты как всегда несешь пургу про вашу прошлую прекрасную жизнь?

Она опешила.

— Твой муж ведь ревнивый был?

Леру пробил озноб, неужели они снова возвращаются в те мучительные мгновения, которые условились не вспоминать.

— Андрей, что с тобой?

— Расскажи ему про нас, про нашу волшебную ночь. Почему нет? Ты говорила у вас доверие. Или у тебя есть тайны от мужа?

Занесенная ладошка не успела опуститься на щеку, ее остановило пронзительное верещание приборов, в одно касание Николаев нажал на красную кнопку, моментально появилась команда реаниматологов.

Но Лера ничего не видела и не слышала, склонясь над мужем, вглядывалась в его лицо, ожидая самостоятельного вздоха или хоть какого-нибудь, проявления жизни. Наконец, ресницы его дрогнули и глаза открылись. Лера молила, чтобы никто не вмешался и не помешал их общению. Они смотрели друг на друга, в его взгляде не было беспомощности или непонимания, он был живым, полным сил, но и протеста, она чувствовала это на подсознательном уровне, это невозможно объяснить, так мать чувствует своего ребенка в утробе так и она, знала наверняка его причину. Не отпуская взгляда, она отрицательно покачала головой. Саша устало прикрыл глаза, его лицо показалось Лере умиротворенным, и она прошептала несколько слов ему на ухо, прежде чем почувствовала сильный хват за плечо, ее попросили выйти. Всхлипнув пару раз, она потребовала присутствовать. Голос звенел, слезы высохли, ее просьба граничила с истерикой, Андрею пришлось применить силу и вывести ее за дверь.

— Не надо ничего делать! Вы убьете его. Оставьте мне его таким. Я смогу! Мы с ним понимаем друг друга. А если вы…

— Валерия Андреевна, — Андрей встряхнул ее за плечи. — Или ты сейчас успокоишься или я привяжу тебя к кровати и одарю капельницей. Поняла?

Она промолчала и притихла.

— Отправляйся ко мне и не смей никуда выходить, пока я не приду.

— Андрей, ты спасешь его?

— Не знаю, кому ты молилась ночью, но продолжай. Сегодня ваш день!

— Для нас нет ничего не возможного, — повторяя слова, только что сказанные Саше, она мерила шагами кабинет. Время тянулось медленно и томительно. Ненавистный дождь за окном стекал по стеклу корявыми линиями.