Напряженность сгущается настолько, что ее можно резать ножом.

– Как ты это пьешь? – ни с того ни с сего спрашивает Эндрю, указывая на мою газировку. – На вкус как моча.

Видимо, он хочет снизить эмоциональный накал смешной шуткой. По его мнению, я, наверное, должна улыбнуться и сказать что-то забавное в ответ, но я ему не подыгрываю. Выясняется, что я сама прекрасно могу делать кое-что еще: чувствовать себя как дерьмо. Эрику даже не надо меня к этому подталкивать.

Поэтому я разворачиваюсь и ухожу, по пути выкинув недопитую банку в мусорку рядом со столиком с напитками. Я слышу, как Уиллоу кого-то отчитывает, а потом бежит за мной через весь двор.

– Джесси, ты как? Можем уехать прямо сейчас, если хочешь.

– Все нормально. – Я закатываю глаза, притворяясь, что слова Эрика вызывали во мне лишь легкое раздражение. – Я просто посижу в машине, пока ты не соберешься домой. Не хочу, чтобы ты из-за меня так рано уходила.

Уиллоу берет меня под локоть.

– Как будто я сама хочу тусить с этими придурками!

– Уиллз… – я хочу ее переубедить, но она не дает мне закончить. Она уже ведет меня к воротам, а потом поворачивает за угол коттеджа, направляясь к тому месту, где мы оставили машину.

– Извини, пожалуйста, – повторяю я третий раз, останавливаясь возле ее дома.

– Можно задать тебе вопрос? – спрашивает она, склоняя голову набок.

– Да, конечно.

– Зачем он это делает? Говорит такое…

Я смотрю на дом Уиллоу сквозь ветровое стекло.

– Мы никогда не ладили. А знакомы мы с самого детства.

– Да, но он все время стремится тебя задеть. И делает это с такой злобой.

Я пожимаю плечами.

– Просто у него такой характер.

Я выдавливаю из себя улыбку, но Уиллоу явно мне не верит. Если бы она знала о том, что произошло прошлым летом, она, наверное, тоже стала бы меня ненавидеть. Но она не знает, а потому наклоняется ко мне и заключает в объятия.

– Подумай вот о чем: лето скоро закончится, и ты больше никогда не увидишь этого Эрика.

– Да, точно, – соглашаюсь я, хотя это не совсем так. Мы живем в маленьком городке, и, хотя все думают, что после школы уедут отсюда навсегда, на самом деле они будут возвращаться. Пусть ненадолго – в гости к родственникам или на праздники, – но все-таки.

А я даже никуда и не уезжаю.

Уиллоу выходит из машины и машет мне рукой.

По дороге домой я стараюсь забыть о дурацких словах Эрика, но мне это не удается. Дело даже не в том, что он произнес их при всех или что он делает подобные выпады уже не один месяц и явно не собирается останавливаться. На самом деле где-то глубоко я знаю, что он прав в своем отношении ко мне.

Я плохой человек, хоть я и всеми силами пытаюсь это исправить.

Слишком многое уже нельзя изменить.

Подъезжая к своему дому, я замечаю, что напротив него, на обочине, стоит какая-то машина. Она серебристого цвета, и мне кажется, что я уже где-то ее видела.

Когда я выхожу из машины, я вдруг понимаю, что это тот же автомобиль, который стоял у дома Коэнов, когда я проезжала мимо. И что сейчас из него выйдет Люк.

Я застываю на месте, а он идет ко мне через дорогу.

Мое сердце отбивает в груди бешеный ритм. Люк все приближается, и вот он уже стоит передо мной. В лунном свете кажется, что его волосы светятся.

– Я пытался до тебя дозвониться, – без предисловий говорит он. – Не знал, дома ли ты.

Мне нужно несколько мгновений, чтобы собраться с силами и пробормотать:

– Я не видела… не смотрела на телефон.

Я не свожу с него глаз, и на меня лавиной обрушиваются все произошедшие в нем перемены. Его взгляд теперь кажется хмурым, голос звучит холодно. На подбородке проступает короткая щетина.

– Люк, – начинаю я, но он меня перебивает.

– Она хочет тебя видеть, – говорит он.

И я сразу понимаю, кого он имеет в виду.

Мэл.

Мэл хочет меня видеть.

В моей голове роятся тысячи вопросов, но я выдавливаю из себя лишь один.

– Когда?

– Завтра? – предлагает Люк, и я киваю.

Еще секунду он смотрит на меня, а затем разворачивается и идет обратно к машине.

Он уезжает, а я остаюсь стоять на дороге. Мне хочется позвать его, поехать вслед за ним и снова оказаться в том месте, которое раньше было для меня домом.