— Ты эти проблемы изучаешь? — догадался Алекс. — 'Нежелательные эффекты'?

— И эти тоже. А как мы будем доказывать вину миз Хилл? — перевела она тему.

— Не знаю пока. В идеале, найти бы оружие убийства со следами ДНК, — размечтался детектив. — Но она же не дура. Наверняка избавилась.

— Не дура, — согласилась Тайни. — Наверняка.

— Или кольцо, — присоединился к фантазиям Гентри. — Не могла же она выбросить кольцо?

— Не могла, — вновь кивнула Тайни. — Наверняка. Но наверняка припрятала так, что вы не найдете.

— Факт, — печально вздохнул напарник.

— Можно попытаться ее спровоцировать, — внезапно предложила Роул. — Попробовать вывести ее из равновесия. Заставить выдать себя.

— Ага. И сделать признательное заявление, — саркастически хмыкнул Алекс.

— Конечно, сидеть и плевать в потолок гораздо продуктивнее, — завелась девушка.

— И что ты предлагаешь? — Коллингейм поднял руки ладонями вперед, демонстрируя 'мир_мир_мир'.

— Предлагаю повторить ситуацию. Другая китиарка уводит ее сенатора, не остыл еще труп первой. Хилл…

— Если это была Хилл, — поправил ее детектив.

— …если это была она, — приняла поправку Тайни, — еще не должна отойти от первого убийства. Это всегда потрясение. Не всегда — в плохом смысле, увы, но эмоциональный фон у нее сейчас точно должен быть нестабильным. Плюс сорваны все психические предохранители. Вероятность, что уловка сработает, достаточно высока.

Алексу идея категорически не понравилась. Категорически. И вовсе не тем, что Роул собирается миловаться с сенатором. А тот однозначно не травоядный, легким флиртом вряд ли довольствуется. Хотя и это имело значение. Но не в этом была суть.

— Я против, — озвучил он. — Ты оказываешься под ударом. Как я смогу обеспечить твою безопасность?

— Я не беззащитна, — с вызовом произнесла Роул.

— Она тоже. Но еще и ненормальна, — напомнил Коллингейм.

— Давайте разыграем спектакль на людях, — пошла навстречу новоявленная подсадная утка. Генномодифицированная подсадная утка. — Например, на каком-нибудь мероприятии. В столице наверняка постоянно что-то где-то происходит, — она ткнулась в свой монитор. — Вот, например, завтра целых три официальных мероприятия. Осталось лишь узнать, на каком из них будет присутствовать сенатор. Не думаю, что это будет проблемой.

— Без меня ты никуда не пойдешь, — твердо произнес Алекс и поймал на себе удивленный взгляд напарника. Действительно, как-то слишком интимно прозвучала эта фраза. Особенно в сочетании с примелькавшимся за день 'ты'.

— Разумеется, — спокойно согласилась Тайни. — В противном случае это будет выглядеть подозрительно. Вы сможете организовать приглашения?

Он-то, может, и не сможет. Но капитан — обязан.

Следующий день прошел для Коллингейма как-то скомкано. Кусками. Он пытался найти зацепки, которые бы разбили теорию, выстроенную накануне. Увы, кардинально новых фактов или улик не обнаружилось. Точнее, факты были. Например, Олдмен выискал на камерах наблюдения гипермаркета запись, где Хилл и Стоунбридж беседуют. Журналистка сначала сделала вид, что не заметила Сьюзен, но та была настойчива. Ракурс съемки оказался неудачным, и прочитать по губам, о чем говорила потенциальная убийца, не представлялось возможным. Стоунбридж была малословна, казалось, слушала собеседницу вполуха, выражение лица было отсутствующим. Хилл, как и жертва, была одета в брюки и куртку, только темной расцветки и более плотно сидящие по фигуре. В общем, запись доказывала, что ассистентка Брукса не врала, когда рассказывала о встрече. Что случилось между женщинами после разговора, из нее не следовало.

Алекс прошерстил отчеты экспертов. Везде была тишина. Никаких следов. Ни на одном из предметов, фигурировавшем в деле. Жертва не оказывала сопротивления, а убийца был осторожен. Или осторожна, если они правы. Вторая часть дня была бездарно потрачена на поиск подходящего смокинга. Коллингейм не был завсегдатаем официальных раутов. Попытка найти что-то приличное и в размер в костюмерной Управления и фирмах, сдающих наряды напрокат, не увенчалась успехом. Чем идти в потертом, не первой свежести пиджаке с чужого плеча, Алекс предпочел остаться в своей одежде. Удобно, чисто, прилично. По меркам служащего полиции. Во всяком случае, так он не выглядит смешным. Но когда в отдел заглянула Тайни, детектив пожалел о своем решении. И даже малодушно подумал, что, может, стоило распотрошить заначку и купить-таки приличный костюм. Но потом Коллингейм взял себя в руки. До уровня китиарки ему всё равно не дотянуть. Коллеги с ним молчаливо согласились. Даже на лице Дакбилла, страдающего хроническим оптимизмом в своих мечтах о женщинах, промелькнуло выражение обреченности. Им всем тут ничего не светило. Роул была… недостижима. Как фея, спустившаяся с небес. Невесомая, светлая, сияющая. Короткое спереди платье открывало безупречной формы ножки, что особенно бросалось в глаза на фоне длинного винного подола сзади. Декольте было приличным, но притягивало взгляд и будило стремление к более тесному знакомству с содержимым. Может, благодаря рубиновой капельке на цепочке, задающей правильное направление взгляду. Волосы были подняты кверху, но кудряшки по контуру шеи выбивались из прически, создавая иллюзию ненарошности. Такое даже потрогать было страшно. Хотя очень хотелось помять. Алекс напомнил себе, что его задача на вечер — доставить девушку к сенатору Бруксу, и на душе совсем стало печально.

Фея легко приняла локоть Алекса и поцокала каблучками в сторону лифта, чтобы подняться на самый верх. В таком виде только с крыши летать. На улице в таком наряде живо попу отморозишь. Чай, не лето за окном. Хотя, запоздало подумал Коллингейм, может, и стоило бы. Он бы согрел. И сразу представил свои горячие руки на ледяных ягодицах Тайни. Хорошо, что лифт уже остановился. Еще минутка, и он окажется на свежем воздухе. Охладится от нахлынувшего в пах жара.

Алекс высунул нос наружу. Аэротакси уже ждало. Детектив придержал дверь, выпуская спутницу, проводил до дверцы и подсадил. А попа у нее действительно хоть куда. Воображение заработало в направлении 'куда'. Нет, сегодня будет очень, очень трудный вечер.

Мероприятие, которое им предстояло посетить, было благотворительным вечером в пользу детей, страдающих синдромом Хардена. Носителей этой соматической мутации в народе именовали 'броненосцами' из-за безобразных ороговевавших бляшек на теле. Заболевание, впервые обнаруженное еще у первопоселенцев, стало настоящим бичом обитателей окраин, где защитный слой истончался. В первую очередь им страдали дети. Особенно тех, кто работал в сфере обслуживания добывающей отрасли. Если шахтеров скрывали земные слои, то чернорабочих, которые обеспечивали отгрузку руды на поверхности, — лишь честное слово толстосумов поставить щиты в местах добычи. Надо сказать, слово — малоэффективное средство от радиации и ультрафиолета. Но кого волнуют такие мелочи, когда на кону стоят миллионы? Первые симптомы болезни были смазаны, да и кто будет следить за детьми бедняков. Бесплатная медицина существует только на Китиаре, и то, небось, на неслабые отчисления тех же пациентов в виде налогов.