Он тоже продолжал меня рассматривать, только по сравнению со мной делал это в открытую, не таясь. Я же, натыкаясь на его прямой взгляд, быстро уводила глаза в сторону, претворяясь, будто мне нет никакого дела до него. Курсантика это порядком веселило. Что только ещё больше выводило меня из себя, так как после каждой встречи с этими дуратскими глазами начинала краснеть. Я и краснеть. Да во мне уже тогда смущения-то ни грамма не оставалось. Словно осколки какой-то прежней жизни, случившейся не со мной.

— Может быть уже хватит?! — не выдержала я.

— Что именно? — вопросительно подняв брови, удивился он.

— Смотреть! — сказала и сама же устыдилась, настолько глупо это прозвучало, но остановиться уже не могла.

— Ты сама смотришь.

— Не смотрю!

— А вот и смотришь.

Разговор двух дебилов. В голос застонала от нелепости всей ситуации.

— Что он тебе сделал? — вдруг совсем серьёзным голосом спросил он. — Приставал?

Ничего не стала отвечать, лишь плотно сжала губы.

— Приставал, — уже не спрашивал, а утверждал.

— Тебе-то какая разница?! — по инерции выпустила я очередную порцию своих колючек.

— Тебя, дуру, жалко! — тоже разозлился он, после чего с непонятным мне психом выскочил из машины, хорошенько хлопнув дверью.

Через двадцать минут вернулся капитан и объявил мне, что я могу быть свободна. Попыталась заикнуться по права, но тот лишь отмахнулся от меня.

— Идите, Елизавета Игоревна, идите. И радуйтесь, что легко отделались.

Сил спорить не оставалось. Решила разобраться с этим потом. В конце концов, я никого не убила, даже не врезалась.

Дождь на улице прекратился, но всё равно было промозгло. Я вышла из патрульной машины и огляделась. Вовсю темнело, Толмачёв уже куда-то давно уехал на своей машине, впрочем, пересекаться с ним ещё раз у меня не было никакого желания.

Посмотрела на часы. Автобусы уже не ходили, надо либо попутку ловить, либо такси вызывать. Вновь оказаться с незнакомыми людьми в одном пространстве мне совсем не хотелось. Хватит на сегодня сюрпризов. Если почти знакомый Толмачёв такое выкинул, то чего ждать от совершенно непонятных личностей?

Пересчитала деньги в кошельке и вздохнула. Имеющейся наличности было явно мало. Можно было, конечно, взять такси до дома и уже там попросить денег у родителей, но тогда бы пришлось объяснять им, что произошло. Или не пришлось. Но у меня и без этого было всё сложно с папой и мамой.

Значит, оставалось идти пешком. Хотя бы до центра добраться, если вдвое сокращу дистанцию, то может быть и хватит оттуда на такси до дома доехать. Зашибись ситуация! Внутренне выматиралась на Игорёшу, а потом всё же подумала, что сама виновата.

Застегнув воротник куртки до упора, обречённо побрела вдоль дороги.

То что он идёт за мной я почувствовала почти сразу. Не видела, но знала. Сначала разозлилась. Очень хотелось развернуться и наорать. Во мне тогда столько всего накопилось. Толмачёв-урод со своими приставаниями и постыдное чувство беспомощности, которое поначалу овладело мной в машине. На Макса с Артуром обижалась за то, что оставили меня. Даже этот мальчик-курсант…

Вот на него проще всего было сорваться. Взгляд его пронзительный, губы пухлые, волосы кудрявые. Накрутила себя до того, что сочетание блондин с голубыми глазами раздражать начало. Это было так анекдотично, так банально. Хотя сказать по правде, в его внешности не было ничего слащавого. Пусть я и окрестила его мальчишкой, но уже тогда в нём чувствовалось нечто такое крепкое и мужественное.

Так и шла вдоль дороги, гневно размахивая руками. А он шёл следом, держась поодаль в метрах десяти от меня.

Потом гнев как-то незаметно сменился на любопытство. Как надолго его хватит? И вообще, чего он добивается? Почему-то я совсем его не боялась. Но я — плохой показатель, я и Игорёшу-то не боялась.

На одном из перекрёстков, передо мной затормозила побитая жизнью тачка, пьяные голоса засвистели и заулюлюкали, а кто-то один предложил:

— Эй, крошка, давай с нами?!

Замешкалась, почувствовав вдруг свою уязвимость — одна в ночи на дороги. Сделала шаг назад и спиной наткнулась на кого-то. Испугалась, кажется даже подпрыгнула, но крепкая рука несильно сжала мой локоть, словно успокаивая.

— Проваливайте отсюда, — приказным тоном велел им он.

Пьяные недовольно выдохнули, но уехали. Может форма его их остановила, а может быть тон. Когда хотел он умел быть очень убедительным.

— Скажи, ты всегда все неприятности на себе собираешь или это день у тебя такой неудачный?

— А тебе-то какое дело?! — как всегда огрызалась я.

— Злючка, — весело заметил он, и, чуть сильнее сжав мой локоть, повёл через дорогу, как раз зелёный свет загорелся.

Оказавшись на противоположной стороне, я выдернула свою руку.