Шрифт:
Думал, что Катя, но нет. Мама.
— Да, мам, — ответил я. Хотел сказать что-то веселое, спросить, как она справляется с нашей малышкой, но осекся, едва услышал её голос.
— Кирилл, Катя уже дома? — спросила она натянуто.
— Еще нет.
В трубке повисла тишина.
— Мама, что случилось?! — воскликнул я, чувствуя неладное.
— Мне соседка позвонила… Сказала, что наш автобус, что до станции едет в аварию попал. Я думаю, это тот, на котором ехала Катя, — убито выговорила она.
В голове зашумело. Мысли путались. Нет, боже!.. Только не снова…
— Мам…
— Сынок, ты приезжай. Раненые есть и даже несколько человек погибло. Водитель и пассажирка. Я… — она всхлипнула, голос её зазвучал едва слышно. — Я не знаю, Кирилл. Я сейчас в больницу позвоню. А потом… потом поеду. Ты только не горячись раньше времени. С божьей помощью…
— Я выезжаю, — перебил я её и метнулся в прихожую, не слыша собственного голоса из-за ударов сердца. Нет, нет, нет! В каждом ударе проклятое «нет»!
— Кирилл…
— Все хорошо будет, с Катей все будет хорошо, — пытался успокоить мать, а сам не знал, что будет со мной, если я потеряю Катю. Мою Катю. Потому что она… она моя. Навсегда моя. Была моей и всегда будет. Не отдам! — Я еду! — гаркнул и отключил телефон.
Выскочил из квартиры и, не помня себя от шарашащего по нервам первобытного страха, бросился вниз по ступеням.
Нет. Никто её у меня не заберет. Никому не отдам. Никому.
Глава 20
Гнал как сумасшедший.
В голове набатом билась мысль: «Не отдам». Не отдам, черт возьми, я только нашел её!
Сколько надо мной пацаны из нашей компании потешались, когда я, вроде взрослый парень, сох по мелкой девчонке. А я едва увидел её в первый раз, так и пропал. Выгоревшие на солнце светлые волосы, странная косая челка, но главное — глаза. Большие глаза, в которые я как в омут нырнул. Её девчонка местная в наш клуб привела. Мы с пацанами резались в карты. А Катюха присела рядышком со мной и молча наблюдала, как мы играем. Я нутром почувствовал тогда, что она моя. И в тот же вечер проводил домой. А после… после было три месяца лета, показавшегося мне одним мгновением. Лета, наполненного первым чувством, которое даже спустя столько лет осталось греющим душу воспоминанием о девочке Кате, которая появилась и исчезла из моей жизни яркой вспышкой.
С того времени много воды утекло, я полностью посвятил себя учебе, а после — работе. Добился успеха. Отстроил родителям дом, купил квартиру себе. Нашел девушку, подходящую мне по статусу. Я стал забывать, что в жизни есть что-то более важное, чем деньги. Например, сама жизнь. Но Катя мне об этом напомнила.
Сжимая руль внедорожника, я жал на газ, стремясь быстрее добраться до городка, в котором находилась больница. Мог бы — на самолете долетел. Но куда там! Проклятые километры! Деньги… Ирония заключалась в том, что сейчас они не имели никакого значения. Дорога, мелькающие мимо попутные машины…
Много бы я дал за то, чтобы расстояние сжалось. Только этого купить было нельзя. Ни этого, ни многих других вещей, думать о которых я сейчас не хотел. Счастье, неподдельную верность, искренность, настоящую дружбу. Жизнь.
Мама звонила, сказала, что ничего путного ответить ей не смогли. Оставив Яську на отца, она поехала в больницу сама. Обещала, что как только узнает что-то позвонит. Но прошел час, а она не звонила. И против воли в голову лезли мысли о том, что она просто боится звонить. Что та погибшая пассажирка и есть моя Катя.
— Нет! — прорычал я.
С силой стиснул зубы.
— Нет! — повторил, желая вырвать эти мысли из головы. С Катей все в порядке. Иначе и быть не может.
Хватило с меня и той, другой Кати. Какой бы сукой она не была, не заслужила она смерти. И родители её — тоже. И Сашка не заслужил остаться без матери. Что же до отца… Кажется, Егору действительно нет дела до сына. Свалил в Испанию с какой-то бабой, там и остался. Свое дело организовал. Понятия не имею, знает ли он, что его ребенок теперь в Дом малютки отправится?
Плевать. Не отправится. Заберу Катю из больницы, а после, как сойдут синяки, сразу же заберем и мелкого. Им с Ясей действительно будет веселее. У моей крохи будет брат, который будет её защищать и оберегать…
Хотелось материться. Орать. Крушить все вокруг. Хотелось пустить автомобиль в кювет. Потому что, как ни пытался себя отвлечь этими мыслями, — не получалось. Не получалось!
Смотрел на дорогу, а видел перед собой Катю. И вопреки самоубеждению думал о том, что я буду делать, если её не станет. Что я буду делать?! Что мне вообще делать без неё и, главное, ради чего?!